Повести
Шрифт:
Оглянулась! Да еще и рукой помахала!.. И счастливая улыбка озаряет лицо голодной одиннадцатилетней Нины.
Остаются на плацу только Нина да десятка полтора заключенных ребятишек - от трех до восьми лет…
На Ленинградском проспекте, в аэровокзале, Лида протаптывается к кассовому окошку и робко спрашивает:
– Вы знаете, у меня на завтра, шесть десять утра, билет «Москва - Адлер»… Я не могла бы его поменять?
– На что?
– слегка раздраженно спрашивает кассирша.
Лида вздыхает, проглатывает
– На деньги…
Она открывает дверь квартиры, когда Нина Елизаровна и Настя уже вовсю готовят на кухне разную еду к бабушкиному дню рождения.
– Ой, как здорово!
– в восторге кричит Настя.
– Лидуня пришла!
– Тебя пораньше отпустили?
– радуется Нина Елизаровна.
– Да, мои родные! Да, мои хорошие!
– Лида выгружает из сумки бутылку водки, бутылку коньяка, роскошную яркую бутылку «Чинзано».
– Оказывается, меня еще вчера отпустили и вообще заменили!
Несмотря на то что последнюю фразу Лида произносит с очаровательной ироничной непосредственностью, Настя и Нина Елизаровна успевают тревожно переглянуться.
– Откуда это, Лидочка?
– осторожно спрашивает Нина Елизаровна.
Но Лида пропускает вопрос матери мимо ушей и звонко, чуточку излишне нервно предлагает:
– Девушки вы мои любимые! Давайте, пока никого нет, шлепнем по-разминочному рюмашу просто так - друг за друга! Я - водку.
– Я - коньяк, - говорит Нина Елизаровна.
– Я - капельку этой штуки… - Настя показывает на «Чинзано».
– Это «Чинзано», дурашка!
– кричит Лида.- Италия! Напиток богов!
Каждая открывает «свою» бутылку, наливает, чокаются, и Лида одним махом выпивает полную рюмку водки, Нина Елизаровна - половину рюмки коньяку, Настя отпивает самую малость.
Она видит на бутылочных этикетках чернильные печати:
– Ресторанные?
– Сколько же это стоит?!
– пугается Нина Елизаровна.
– Девочки! Кисаньки вы мои!
– в голосе Лиды уже появились хмельные интонации.
– Плюньте! Какая разница - сколько? Откуда? Пусть наш дом будет полная чаша!
Тут Лида не выдерживает нервно-веселого напряжения и, разрыдавшись, падает на стул, обхватив руками голову.
Нина Елизаровна и Настя бросаются к ней, но в эту секунду раздается звонок в дверь.
– Боже мой! Кого черт несет раньше времени?!
– Нина Елизаровна силой поднимает Лиду, тащит ее в ванную: - Доченька… Любимая, успокойся, маленькая моя… Успокойся, девочка… Настя!!! Открой дверь! Займи как-нибудь…
…Без пиджака, в женском фартуке с оборочками, Евгений Анатольевич сидит на кухне и чистит картошку.
Настя нарезает хлеб, великосветски прихлебывает «Чинзано»:
– Ах, Евгений Анатольевич! Вы уж извините, что я вас так напрягаю, но когда собираются, как сказала мама, т о л ь к о с
– Что вы, Настенька! Наоборот, мне очень приятно…
Шумит вода в ванной, доносятся до кухни всхлипы, какое-то неясное бормотание. Настя осторожно прикрывает ногой застекленную дверь кухни и говорит с преувеличенной экзальтацией:
– Обожаю «Чинзано»! Италия… Напиток богов! Правда, сейчас, когда я готовлюсь стать матерью…
– Как?
– улыбается Евгений Анатольевич.
– Я говорю, приходится ограничивать себя перед родами.
– А-а!
– Евгений Анатольевич весело смеется и тут же включается в игру: - И когда же это должно произойти?
– Месяцев через семь, через семь с половиной…
Шум воды прекращается, и слышен голос Нины Елизаровны:
– Настюша, у нас кто-нибудь есть?
– Все нормально, мамуля! Только с в о и.
– Иди, Лидочка, одевайся, я пол подотру, - слышится голос Нины Елизаровны.
Дверь ванной распахивается, и оттуда с мокрой головой, почти голая, выходит зареванная Лида.
Увидев незнакомого мужчину в фартуке с оборочками, Лида взвизгивает, прикрывает грудь руками и скрывается в комнате с криком:
– Идиотка малолетняя!!!
Настя спокойно приканчивает рюмку с «Чинзано» и спрашивает у смущенного и растерянного Евгения Анатольевича:
– Как, по-вашему, Евгений Анатольевич, Бермудский треугольник действительно существует или это так - трепотня, чушь собачья?..
Намазанные, приодетые и причесанные Нина Елизаровна, Лида и Настя, а также Евгений Анатольевич, в фартуке с оборочками, заканчивают накрывать праздничный стол в большой комнате.
– Ты почему в джинсах?
– шипит Нина Елизаровна на Настю.
– Мне так удобнее, мам. Евгений Анатольевич, будьте добры, принесите, пожалуйста, блюдо с языком. Оно в кухне на подоконнике.
– Один момент!
– и Евгений Анатольевич с удовольствием бежит в кухню.
– Какой еще язык? Откуда у нас язык?
– удивлена Лида.
– Анастасия - добытчица. Волчица!
– отвечает Нина Елизаровна.
– Ох, как я не люблю этого! Все эти дела торгашеские…
– А жрать любишь?
– в упор спрашивает Настя.
– Очень. Но…
– Вот и заткнись, - говорит ей Настя.
– Девочки!
– Нина Елизаровна показывает глазами на входящего с блюдом Евгения Анатольевича.
– Девочки!
Раздается несмелый короткий звонок.
– Твой пришел, - говорит Нина Елизаровна Насте.
Настя бросается в переднюю. Евгений Анатольевич поспешно снимает фартук, но запутывается в завязках на спине. Нина Елизаровна подходит к нему сзади, помогает развязать тесемки:
– Да не нервничайте вы так, Женя…
В прихожей Настя повисает на отце:
– Папуля! Ура!.. А я тебе киндзу купила!