Повестка в космос
Шрифт:
— Да мы только приехали, — ответил Шурик. — Тут народу тьма, к каждому врачу очередь… А ты как?
— Да я тоже еще прохожу. — Я махнул рукой на кабинет, где кнопка пришпиливала бумажку «Зубной».
— Что скажете-то? — спросил я, даже не уточняя суть вопроса.
— Что тут скажешь… Хочешь не хочешь — а война! — ответил Шурик спокойно. — Вышел указ — будь готов: стройся… Думаю, сейчас все части под завязку укомплектуют, будут гонять не по-детски, и ближайший год, а то и два о компьютерах можно забыть…
— А ты что, с компьютерами связан? — удивился я.
— Шурик у нас железо починяет, — объяснил Ромка. — Самоделкин…
— Ни фига себе! Здорово!
— Здорово-то
— Ну ладно, — вздохнул я, — давайте, пацаны, удачи вам! — Я протянул руку.
— Давай, и тебе удачи!
Только часа через три я получил последнюю подпись врача. Страшно уставший и раздраженный, пошел одеваться. Одежда Дэна лежала нетронутой, похоже, он все еще проверялся. Мне хотелось поскорей домой, залезть под душ, а лучше — в ванну. По идее я еще успевал вернуться на работу, времени оставалось достаточно, но я решил, что хватит с меня на сегодня. В голове возникла идея взять пивка — и я с радостью поддержал эту идею. Пошли вы к дьяволу со своими медкомиссиями и войнами, хотя бы на полдня…
Сдав документы, я встал за последним в комнату, где сидела комиссия. Очередь продвигалась быстро. Я примерно представлял, что меня ожидает. Конечно, никто из нормальных людей в космос не полетит, все это бред. Отправят скорее всего отряд космонавтов да летчиков-испытателей. Может, еще спецназовцев каких-нибудь. А всех остальных, как сказал Шурик, — по частям раскидают. И нет тут никакого коварного плана. Все действительно просто. Прилетели инопланетяне? Замечательно! Чем не повод для усиления военной мощи страны! Порасслабились за последний десяток лет, поразленились, жирка накопили. Ан нет, братцы! Баста! Закончилась сладкая жизнь. Ситуация в мире сами знаете какая, американцы что попало вытворяют. Забыли все, какая мощь была у нашей страны! Но ничего, мы напомним… Всю страну под ружье, военное положение на год — вот вам и тренировка. За это время подчистить страну от ненужного сора, лишние фирмы прижать, собственность, исходя из военных нужд, перераспределить. Напомнить населению, что живет оно не только для того, чтобы аудио-, видеотехнику домой покупать да в Турцию загорать ездить. Возродить силу России, ее имидж супердержавы — вот это достойная цель, пусть даже придется пояса подтянуть. А инопланетяне тут очень даже кстати. И все это значит, что придется тебе, Гришка, ближайший годик, а то и два гимнастерку носить, казармы драить да землю копать… Будь оно все неладно!
— Ивашов! — крикнули из-за двери.
Я зашел внутрь. В длинной комнате, за длиннющим столом сидело шесть человек. В стекла окон лезла зелень, и сквозь нее прорывалось солнце.
— Здрасте, — пробормотал я.
Крупный усатый военный в центре, вроде как полковник, бросил на меня оценивающий взгляд. И судя по всему, оценка его была не высока. Шумно дыша, он сложил большие крупные руки на столе и с любопытством оглядел своих коллег. Сидящий рядом с ним врач в белом халате имел такую же основательную комплекцию. Он быстро листал бумаги, я его не интересовал. Врачиха с краю начала читать:
— Ивашов Григорий Арсенович, восемьдесят первого года
Я стоял прямо перед ними и кусал губу. Мысли мои были мрачны. Будущие два года в армии представлялись мне очень ярко.
— Что такой мрачный? — так и спросил меня мужчина в костюме, судя по всему, кто-то из районной администрации.
— А есть чему радоваться? — пробурчал я.
— Остряк, что ли? — тут же среагировал еще один военный — чернявый капитан.
— А если и так, то что? — поинтересовался я. Чернявый хотел ответить, так его и подмывало, но
заговорил главный врач, по-прежнему не глядя на меня, — чернявый сразу заткнулся.
— Все нормально, — тяжелым голосом произнес этот громоздкий и, похоже, много повидавший на своем веку человек. — Годен.
Скупые и весомые его слова не позволяли усомниться в вердикте. Я вдруг явственно увидел, как моргнул последний член комиссии — неприметная личность,
сидевшая с краю и как-то отдельно от остальных. Я его не сразу и заметил, такой он был невзрачный и бесцветный. Даже в упор глядя на него, с трудом удавалось дать описание: небольшой рост, небольшое личико, прическа набок, а стоило отвернуться — и он исчезал из памяти напрочь. Однако моргнул он при вердикте врача так заметно, что пару секунд мы даже смотрели друг другу в глаза. Но он тут же отвел взгляд, потух, завял, исчез, — и я про него забыл.
— Ивашов Григорий Арсенович, — начал усатый военный, но вдруг остановился. — Почему Арсенович? — прямо спросил он.
— Папа родился в тех краях. В честь друга назвали, — ответил я. — Только и всего…
Он тут же продолжил:
— Ивашов Григорий Арсенович, вы признаны годным для прохождения военной службы. Нашей Родине грозит опасность, и будете в рядах тех, кто встанет на защиту ее от врага. Вы причисляетесь к команде № 2-17 и 10 июля обязаны прибыть сюда к 8.00 для отправки на сборный пункт. Держите повестку. — Он протянул мне бумажку. Я взял. — Покажете ее завтра на работе, вас оформят, — сказал он. — Сейчас зайдете в одиннадцатый кабинет, там дадут указания. — Помолчал и продолжил: — Со сборного пункта вас отправят в Москву. Там вы будете приведены к присяге и отправлены на планету Ка-148, где поступите в распоряжение объединенного генерального штаба. Вопросы?
Все члены комиссии были очень умными, опытными и понимающими людьми, все давно не молодые. Был среди них один идиот — чернявый капитан, он сидел как на иголках… Остальные терпеливо ждати моего ответа. Ждали одну минуту, две… Времени действительно прошло очень много. Я сосредоточенно моргал, очень старался не выдать волнения и, самое главное, не хотел выглядеть идиотом. Невзрачный человек справа смотрел на меня очень внимательно, но мне было не до него. Я ловил в голове обрывки слов и очень старался что-нибудь сказать. Что-нибудь уместное, нужное, по делу, я все-таки не мальчик, совсем скоро тридцать лет как-никак…
— А в центрифуге вы разве не будете меня проверять? — спросил я.
Усач улыбнулся.
— Нет, сынок, — сказал он. Сказал так по-доброму, что у меня потеплело на сердце. — Ты годен, — повторил он, и я понял, что эта фраза значит намного больше, чем казалось на первый взгляд. — Иди и будь достоин своих отцов.
Я попрощался и вышел.
3
— Любовь Сергеевна! Любовь Сергеевна, это я, Григорий! Да, да! Любовь Сергеевна, тут такие дела… В общем, съезжаю я! Да… Уже все собрал, все увез, когда вам удобно подойти? Завтра можете? Прямо сейчас? Ну, это вообще здорово! Да! Хорошо, я жду!..