Повезло. 80 терапевтических рассказов о любви, семье и пути к самому себе
Шрифт:
Было лето, на подруге было легкое платье. Она достала набухшую грудь из лифчика, навела боеголовку на цель и брызнула молоком в не ожидавшего такого подвоха инспектора. А потом села за руль и уехала.
И никто не гнался за ней с мигалкой. Сюр, скажете вы, и будете правы. Но в этом вся она.
Бог дал ей стартовый капитал в виде внешности, но она обналичила его по самому невыгодному курсу. Пышные кучерявые волосы ловила в безликий хвост, чистое девичье лицо прятала за вульгарным макияжем, носила юбки чуть ниже колена, визуально обрезающие ее длинные ноги вдвое. Протестовала. «Мне ничего от тебя не надо!» – как бы говорила она Богу. Она была обижена на него за свою объективно тяжелую судьбу.
ПЛОХИЕ ДЕВОЧКИ СТАНОВЯТСЯ ПЛОХИМИ НЕ ОТ ХОРОШЕЙ ЖИЗНИ.
Мне хотелось помочь. Подправить очевидные ляпы. Как-то раз я подарила ей фактурное платье в пол, призванное подчеркнуть стройную талию, высокую грудь и удачный рост. Под него полагались каблуки. Подруга хмыкнула и отказалась принимать подарок.
– Я – это не моя внешность, – пояснила подруга. – Ты хочешь слепить из меня куклу, а я хочу, чтобы я ни у кого не вызывала таких ассоциаций.
– Одежда и внешний вид – это коммуникация. А что своим внешним видом говоришь миру ты? Что ты фрик? Ну да. Зато не кукла…
Подруга задумчиво курила в герань, платье взяла, но никогда его не носила. Такая вежливая форма «отвали». Наконец, Бог, видимо, раскаялся и послал плохой подруге хорошего парня. Почти идеального. Спортсмен. Бизнесмен. Педант. Образцовый папа (есть сын от первого брака). Подруга решила, что это ее шанс кардинально изменить жизнь. Ремонт – это часть перемен. Она отремонтировала квартиру, образ жизни и внешность. Выбросила старую мебель и тяжелые воспоминания. Бросила курить. Когда она открыла мне дверь, на ней было мое фактурное платье в пол. Очень красиво и непривычно.
Я вхожу в новую квартиру, трепетно обнимая вазон. Квартира будто стоит по стойке смирно. Все строго, как по линейке. Мебель, как тетрис, расставлена функционально. Все во все задвигается, все отовсюду достается. На окнах жалюзи. Строгие параллельные прямые. На стенах какие-то стальные трубы в качестве декора. Как будто подруга перепутала и полотенцесушители в комнате повесила. И зеркала, зеркала… Королевство кривых.
Подруга говорит, что они визуально расширяют пространство. Я вижу, что это так, но не понимаю зачем. Зачем обманывать себя и думать, что ты живешь в большой квартире, если ты живешь в маленькой? Чтобы уходить в бесконечный коридор и натыкаться носом на холодное стекло?
Я ловлю внутри себя стойкое «не нравится» и безуспешно пытаюсь его сформулировать, чтобы задушить. Захожу на кухню. Вижу пустой подоконник.
– А где Гера? – спрашиваю я.
– Как же вы все достали меня с этой Герой, – с раздражением говорит подруга. – Гера засохла во время ремонта. От пыли.
Я понимаю, что все, кто был здесь до меня, искали Геру. И расстраивались, не найдя. Мне тоже становится грустно. Гера задохнулась от свежего воздуха. Она умела быть прокуренной, дрянной геранькой, а красивым домашним цветком с регулярным поливом и прозрачными дренажными камушками – не умела. Гера цвела только в кухне-курилке, купаясь в интимной романтике задымленных девичьих разговоров, настоянных на бутылочке хорошего болтливого вина.
А в операционной цветы не цветут, а здесь теперь именно она. Дистиллированный новый парень подруги поселил ее в свой стерильный мир. Но нельзя все время жить в операционной. Рано или поздно захочется перевернуть урну, бросить носки посреди комнаты, повесить платье на спинку стула.
ВСЕ, КТО БЫЛ В НОВЕНЬКОЙ КВАРТИРЕ ДО МЕНЯ, ИСКАЛИ ГЕРАНЬ. А ОНА ЗАСОХЛА ВО ВРЕМЯ РЕМОНТА.
Главный недостаток идеальных партнеров – их идеальность, на фоне которой наши грехи гротескно выпячивают свои горбатые головы. И спустя время хочется разбить бутылку о голову своего идеального мужа и с полной ответственностью сесть в тюрьму, считая это наказание вполне заслуженным.
Подруга устала от собственных протестов и недостатков, она пришла в операционную, раздевшись перед входом. Что теперь будет с ней? Мне кажется, подруга скоро засохнет, зачахнет вслед за Герой.
– Ну как тебе в общем? – волнуется подруга.
Мне не понравилось. В этом холодном интерьере нет черт моей подруги. Эту комнату обставила какая-то чужая, новая женщина, которую я не знаю. Подруга пытается соответствовать своему партнеру, и ей кажется, что она, задушив Геру и повесив строгие жалюзи, сама стала такой, строгой, обновленной, функциональной, вышколенной.
А мне кажется, что, засыпая, она думает каждый вечер: «Господи, что я творю?»
– Супер! Просто отлично! – говорю я со всей откровенностью, на которую способна.
Я не буду критиковать. Критика – это когда один человек говорит другому человеку, автору, как бы он сделал его работу. Если бы умел.
Я вот не умею. Категорически. Я бы и такой ремонт не сделала. Моя правда просто расстроит подругу, и другого результата у этой правды не будет. Поэтому я вру и считаю эту ложь нужной и оправданной. Моя задача – просто поддержать и не расстраивать.
– Мы с Пашей, наверно, скоро поженимся, – задумчиво говорит подруга и облизывает пустую ложку. Она больше не курит и инстинктивно тянет в рот все подряд, привычно обманывая свои органы чувств. – Я хочу, чтобы ты вела мою свадьбу.
– Конечно, дорогая. Я очень за тебя рада.
Если я скажу, что действительно думаю по этому поводу, я потеряю подругу. Она ничего не ответит, но больше не позвонит. Будет опять такая вежливая форма «отвали». Поэтому я проведу ей свадьбу.
У каждого из нас должен быть свой собственный реестр ошибок. У наших ошибок очень важная и весомая роль – оттенять. Они как жизненные приправы. Просто картошку есть невозможно. Надо посолить. Безошибочная жизнь пресна и смертельно опасна для организма. Если иммунитет от страданий не сформирован, то человек может умереть от крошечной проблемы-инфекции. Поэтому ошибки нужны как воздух.
Не надо никого останавливать, дергать за руки, призывать к здравомыслию, убеждать в обратном, нахлобучивать свое ценное мнение. Пусть наши друзья совершают свои ошибки. А наша задача – просто быть рядом, когда понадобится помощь.
МОЯ ПРАВДА ТОЛЬКО РАССТРОИТ ПОДРУГУ, А ДРУГОГО РЕЗУЛЬТАТА НЕ ПРИНЕСЕТ. ПОЭТОМУ Я МОЛЧУ.
Я приеду к подруге, когда она попросит об этом, и молча сяду у окна в ее шестиметровой кухоньке. А она будет курить и задумчиво выдыхать сигаретный дым в раздвинутые жалюзи. А потом скажет: «Знаешь, я не хочу об этом говорить…» – и расскажет все, от начала до конца. И мы вместе будем плакать над ее историей очищающими, освобождающими душу слезами, прощая прошлое, мечтая о будущем, размазывая по щекам настоящее…