Повинуюсь и слушаю
Шрифт:
Ни у орка, ни у эльфа не возникло желания навернуться с сотни футов на голые скалы, которые тянули изломанные края вверх, словно приглашали шлепнуться в их каменные объятия и забыться. Эльф крепче схватился за чешуйчатый палец лапы, чтобы иметь возможность ещё на чуть-чуть продлить жизнь, если вдруг дракон надумает сбросить балласт.
На горизонте вынырнули острые шпили замка. Черные и неприступные, подобные женщинам-дикаркам из пустынь Джаранта. Вокруг замка красовались неприступные рвы и бездонные пропасти. Только птицы смогли бы попасть в этот замок, люди же будут
Орк мрачно посмотрел на эльфа — и как у этого ушастого получилось уболтать его?
С каждой секундой вырастала громада из камня. Дракон взмыл влюбленным голубем над замком и пикирующим соколом упал на гранитные плиты. Эльф зажмурился от ужаса, а орк, наоборот, выпучил глаза, чтобы встретить смерть с достоинством.
Орки никогда не страшатся смерти! А кто страшится, тот не орк!
В племени Трагарока даже специальное упражнение было на развитие бесстрашия, когда всё племя выходило на площадку перед взором старейшин, начинало прыгать и в один голос орать: «Кто страшится — тот не орк!!!»
Дракон в последнюю минуту вышел из пике и разжал лапы. Мирралат и Траргок покатились по брусчатке внутреннего дворика, а дракон взмыл вверх и уселся вороной на серую стену. Из-под могучего тела вырвалась и разбилась о камни скорлупка черепицы. Рыжие крошки брызнули в лицо эльфа.
— Вот же ящерица с крылышками… Чтобы тебя приподняло и прихлопнуло. А ну, спускайся, и я тебе морду выправлю! — завопил орк, когда пришел в себя после падения.
Дракон фыркнул, отчего из его пасти вырвался небольшой огонек. Впрочем, огонек потух, даже не долетев до земли.
Эльф вскочил на ноги и оглянулся по сторонам. Во дворе разбросаны щепки от разбитых телег, несколько коровьих черепов, кости, над которыми вились мухи. В стене каменной стены была коричневая дверь, и она открылась. На воздух вышел небольшой гном с длинной бородой, которая волочилась за ним и отчаянно цеплялась за всевозможный мусор.
— Кого ты притащил, Саругас? — скрипучим голосом спросил гном, когда подслеповато сощурился на пару.
— Многоуважаемый маг Дристанал, я принес двух девственных двуногих. Ты обычно просишь одного, а тут сразу две особи будет. И тебе в помощь пойдут и нам больше золота за них заплатят. В интеллектуальном плане их развитие далеко до совершенства, но осмелюсь предположить, что ты сможешь воспитать из них прекрасных представительниц человечества, — пророкотал дракон со стены.
— Эй, недоростыш, а ну-ка скажи своей дуре чешуйчатокрылой, чтобы она освободила принцессу Эслиолине, дала нам по мешку золота и тогда мы вас помилуем, — выступил вперед эльф.
Орк в очередной раз настолько поразился наглости друга, даже забыл о том, что недавно хотел поколотить его.
— Это же… это… МУЖЧИНЫ! — завопил гном, когда ему удалось разглядеть физиологические особенности пришельцев.
— А мне-то что? — возразил дракон. — Они были в той чаше, они были девственны. Вот я и захватил обоих.
— Неси их обратно! Нам нужны женщины! — ещё громче завопил гном в сиреневом
Отнести обратно? И топать собственными ногами?
Ну уж нет!
Эльф сделал кошачий прыжок и оказался возле мелкого бородача. Мастерски произвел захват бороды. Сморщенное личико задралось вверх, а в горло уперлось лезвие засапожного ножа. Гном испуганно икнул и не менее испуганно пукнул.
— Ты меня плохо слышишь? Я могу повторить громче: скажи своей ящерице, чтобы она освободила принцессу Эслиолине, дала нам по мешку золота и только тогда отнесла обратно. Что непонятного? Или я многого прошу?
На фоне овсяных облаков дракон застыл зеленой уродливой кляксой, будто в тарелке с кашей завелась плесень. Он смотрел на своего хозяина, которого держало за бороду непокорное существо. Такое впервые на его памяти. Обычно двуногие с длинными волосами долго и упорно плакали, потом начинали прибираться во дворе, а затем его хозяин с выгодой продавал этих двуногих как послушных жен. Теперь что-то явно пошло не так.
Но что?
В том месте, где дракон обычно забирал девственных существ на сей раз было трое. Одна особь недавно лишилась девственности, а вот две других…
— Подожди, о каком золоте ты говоришь? — проскрипел гном.
— Как о каком? О золотых горах дракона. Так поют барды в тавернах. Тут ещё должна быть красавица Эслиолине, так что давай-ка поторапливайся, — прикрикнул эльф на него.
— Дурни! Ох, какие же вы дурни. Я сам и придумал эту легенду, чтобы приманивать легкомысленных рыцарей, у которых под шлемом пустота между ушей. Сказать, сколько доспехов я снял с неудачников, которые пытались карабкаться по моим скалам? Доспехи всегда в цене… Но никакой принцессы и в помине нет. Так что зря вы тут появились.
— А золото? — рыкнул орк. — Золото-то есть? Или ты тоже скажешь, что это всё легенды?
— Какое золото? Ты что? Мы с Саругасом концы с концами еле сводим. Вот он забирает девственниц, чтобы я их обучил домашним делам, подготовил и потом продал… то есть выдал замуж за шейхов пустынных песков. Тем и перебиваемся. И девчонки рады, что живут во дворцах, а не в своих клоповниках, и нам на хлеб с мясом хватает. А вы… Кому я вас отдам? Нет пока таких извращенцев. И золота тоже нет.
Орк со зловещей улыбкой посмотрел на эльфа и медленно потянул из своего сапога широкий нож. Лезвие плюнуло солнечным зайчиком в глаза Мирралата, и тот вздрогнул. Он вспомнил — о чем был договор и почувствовал шевеление волос на голове. Возможно, они шевелились в последний раз. Гном понемногу отодвинул руку от своего горла и вырвался из крепкой хватки.
— Глупцы! А теперь Саругасу снова придется лететь за девственницей в Буанахист. Мы теряем время, каждая секунда равна песчинке золота. Саругас, отнеси этих бугаев обратно и принеси девственницу. Женщину! Запомнил? Женщину-девственницу! — с этими словами гном отвернулся и направился обратно в замок.
— Ты врешь! Гном, ты нас обманываешь! Трагарок, ну видно же — он нас обманывает, а на самом деле скрывает сокровищницу! — воскликнул эльф, когда вновь наткнулся на зловещую ухмылку орка.