Повинуюсь и слушаю
Шрифт:
— Детектив, я принес ваше эспрессо, — на соседнее сиденье плюхнулся Том Бэйб.
Джулиан Лав сначала отнекивалась, когда в напарники ей выделили этого жирного недотепу. Потом начала ругаться и уже в тот момент, когда она была готова перейти к рукопашной, инспектор стукнул ладонью по столу и сказал, что ему надоели женские прихоти. Или она кладет значок на стол, или обучает пухлого мерзавца. Отец этого жирного недоразумения был отличным полицейским, жаль, что не дожил всего пару дней до пенсии — подавился пончиком, когда соревновался в поедании на скорость со своим напарником. Из-за заслуг отца приняли на работу и сына…
— Скажи-ка, Том, тебе нравится работать в полиции? — спросила детектив, когда отхлебнула обжигающую приторно-горькую дрянь из стаканчика.
— Да, детектив. Я хочу быть таким же, как и мой отец, — ответил Том и развернул тройной гамбургер.
Он как можно шире открыл огромную пасть, похожую на Тугарский тоннель, и до половины запихал туда безобразно-калорийное сооружение.
Девушка едва не захлебнулась кофе, когда увидела, как из гамбургера выполз соус, напоминающий по цвету «детскую неожиданность». Если раньше желудок просил чем-нибудь его наполнить, то сейчас он вдруг резко захотел выплеснуть кофейную бурду наружу. Детектив с трудом справилась с желудком и отвела взгляд обратно на особняк.
Если можно представить более мрачное здание, чем заброшенный склеп на проклятом кладбище, то это будет именно особняк Попеску. Фасад его настолько отчаянно требовал ремонта, что рассыпался и обнажал кладку, отплевываясь ошметками штукатурки. Словно дряхлый старик вытащил вставную челюсть, бросил её в стакан с отбеливателем и теперь подставлял свету луны беззубые десны. Хищные плети плюща карабкались вверх, стремились погрести под собой старинную громаду. В крыше виднелись огромные прорехи, будто над особняком прошел метеоритный дождь.
Полуразбитые витражи блестками отражали свет уличной рекламы, аркбутаны напоминали удивленно вскинутые брови. Декоративные башенки угрожали в любой момент накрениться и рухнуть на головы глупцов, которым придет в тупые головы намерение зайти в дом.
— А пошему мы ждешь шидим? — прошамкал Том, заплевывая крошками торпеду старого «Бьюика». — Пошему не идем в ошобняк?
Как объяснить в двух словах тупому куску сала, что они не могут пробраться туда без ордера?
Хоть особняк и выглядел заброшенным, но в нем иногда сверкали огоньки свеч и виднелись скользящие тени. Да и налоговые отчисления, которые регулярно поступали в казну, не давали детективам права влезть в дом без позволения хозяев. Должен быть веский аргумент и наличие преступления, чтобы развязать им руки и преступить закон о неприкосновенности частной жизни.
Детектив Джулиан вместила всё это в два слова:
— Том, отъебись!
Напарник пожал плечами и продолжил наполнять бездонный желудок жрачкой из дешевой забегаловки. Мрачное настроение Джулиан почернело ещё больше, когда начался дождь. Крупные капли дождя стучали по крыше «Бьюика», как по шкуре дохлого добермана.
Особняк размывался в потеках, но не становился красивее. Скорее наоборот, более чудовищное здание трудно себе было представить. Будто из земли вылез огромный черный опарыш и сейчас он дышал, растекаясь в каплях на лобовом стекле.
— Давай всё-таки зайдем? Скажем, что проезжали мимо и у нас сломалась машина, — проговорил толстяк, когда вытер жирные от соуса пальцы и выкинул остатки «легкого перекуса» на улицу. — Ты знаешь, что-то меня тянет в этот дом. Вот не знаю, как будто кто-то зовет туда.
— Заткнись. Смотри, кто-то идет!
По улице кралась фигура в серо-грязном плаще. Широкополая шляпа напоминала торшер для лампы и прекрасно скрывала лицо человека в тени. Он застыл на мгновение возле ворот, а потом…
— Черт бы меня побрал, Джули, ты это видела? — вырвалось у толстого Тома.
Видела ли она?
Конечно видела, как неизвестный оглянулся по сторонам, чуть присел и сиганул через забор, как долбанный кузнечик. Это явно было не просто так.
Детектив выхватила верную «Беретту» и выскочила на улицу. Кто же знал, что жирный Том тоже вытащит свое тельце наружу?
— Стоять! Полиция! — крикнула девушка, у неё не получалось поймать в прицел спокойно уходящую фигуру — мешал бритый затылок с тремя складками. — Том, чтобы тебя одним сельдереем кормили, а ну убери свою пустую тыкву, пока не нашпиговала её свинцом!
Толстяк тут же присел, словно тройной гамбургер резко начал выходить наружу. Фигура безмятежно удалялась, не обернулась даже на выстрел в воздух. Похоже, что она плыла по воздуху и почти не касалась луж.
— Твою же мать! — сорвалось с губ детектива. — А ну стой, ублюдок.
Фигура подняла вверх правую руку и показала всем известный жест. Блестящей плетью сверкнула молния и жест стал виден более отчетливо.
— Джули, похоже, что он откуда-то знает, что у тебя давно не было бойфренда, — хихикнул присевший Том.
Если бы недотепа знал, насколько он близок ко встрече со своим отцом, то заткнул бы жирную пасть. Подумаешь — давно не было секса. «Не в сексе счастье», как говорил инспектор Джувс, — «а в его качестве и количестве!»
Но сейчас нельзя отвлекаться!
Надо преследовать хама, который позволил себе оскорбить сотрудника полиции!
Капли дождя намочили челку и теперь волосы полезли в глаза. Джулиан откинула непослушную прядь назад и бросилась к дому. Высокие военные ботинки разбили рябь лужи, и целая волна грязной воды окатила сидящего Тома. На его несчастье он повернул лицо. Грязь из лужи легла на его лицо раскраской дикого папуаса.
— За мной! — крикнула детектив Лав.
Раздалось грузное топанье за спиной.
Старые ворота впереди чуть скрипнули.
Рыжая от ржавчины цепь на створках покачнулась.
Джулиан ударила в правый створ и цепь порвалась, как колготки на заскорузлых коленях проститутки. Фигура не повернулась. Она была уже у двери. С пронзительным скрипом деревянная плоскость отошла в сторону, и неизвестный скрылся в темноте.
— Джулиан, дай передохнуть. Я никогда столько не бегал, — послышался свистящий голос Тома Бэйба.