Повинуюсь и слушаю
Шрифт:
— Да уж, двадцать пять сантиметров мясной стали так просто не спрячешь.
Я же поглядывала вверх. Голубю был неинтересен размер органа молодого человека — он занимал наиболее удобную позицию для бомбометания.
— Двадцать пять, гришь? Такой дубинкой орехи колоть можно, — покачал головой старик.
— Да уж, дед, можно. Колоть не пробовал, но вот полведра с водой поднимал. А ты, наверное, позабыл, каково это — запускать во влажный тоннель своего путешественника? — спросил молодой наглец.
Голубь выбрал позицию. Теперь он отомстит этому хрычу и пусть тот бестолково размахивает своей тростью — птица будет уже далеко.
— Что же, так тому и быть. Ежели вам нравится число двадцать пять, то есть у меня такая вещица мудреная, — дед достал из-за пазухи плоские песочные часы. — Вот, как раз двадцать пять сантиметров. Видите деления?
— Ну, ты реально фокусник. Или у тебя в косухе целых склад всяких штуковин? — восхищенно присвистнул Масуд, когда увидел, как плоские часы становятся объемными и выпуклыми. Черные полоски чередовались отметинами, как на тельняшке матроса.
Холодок ещё раз пробежал по моей спине. Я узнала часы царя Соломона… Я узнала того, кто перед нами…
Я хотела убежать, закричать, хотя бы моргнуть в ужасе, но ничего не могла сделать. Сидела, как колода, полная меда… А между тем, мой спутник вообще не понимал всего ужаса происходящего.
Вот же шайтан, а ведь мы только-только вырвались из тысячелетней передряги!
— И я любил и был любим. Любил бы и сейчас, если бы не один мелкий мерзавец, который разрушил нашу семью. Ладно, обо мне неинтересно, было и было. А вот за вашими приключениями я понаблюдаю… Значитца так, вот по этим делениям вы и будете жить. Моя фантазия будет вас забрасывать туда, куда пожелаю…
— Дед, завязывай придуриваться, а то я тебя сейчас самого в пруд заброшу, — прерывал его Масуд.
— У вас будет двадцать пять дней, чтобы спариться. Неважно где, неважно как, но проникновение должно состояться и тогда вы вернетесь. Каждый раз вы будете незнакомы друг с другом. Каждый раз вы будете забывать прошлое. Потянет вас друг к дружке также, как сейчас. А в последние двадцать пять секунд каждого двадцать пятого дня вы сможете всё вспомнить. Я же останусь смотреть на часы и каждый раз, когда песок будет переваливать через определенную черту, буду горестно вздыхать. Если весь песок пересыплется вниз, и вам не удастся вернуться, то что ж… Значит, не судьба. И будете вечно скитаться по мирам и временам. Вот, как-то так.
Мои волосы встали дыбом. Властитель всех джиннов разгневался на нас, а глупый Масуд ещё и подливал горючего в огонь гнева:
— Дед, да тебе бы романы писать, с такой фантазией. Или в дурке Наполеонам сказки рассказывать. Ты чего плетешь? Какие двадцать пять…
Масуд не успел договорить — старик выпустил в нашу сторону клуб сизого дыма. Густой туман обволок нас. В синеватой дымке не проступали даже очертания скамейки. Солнечные лучи стремились пронизать завесу, но неудачно. Ни писка, ни крика. Тишина.
— Вот и посмотрим — так ли хорошо было раньше? И ведь ещё книжки вспомнили. Хорошо, устрою вам путешествие и по книжкам, — пробормотал старик.
Я пыталась закричать, но не смогла. Пыталась вырваться, но не получалось. Моё волшебство словно замерзло и даже самое маленький фокус с исчезновением монетки вряд ли был мне под силу.
Нас засасывало в неизвестность. И это было неприятно. Было больно, страшно и тошно. Царь Соломон, непонятно как оказавшийся в парке, отправил нас в большое путешествие по мирам. А виной всему наша легкая шалость… Мы испарялись…
Надо же такому случиться, что как раз в это время голубь всё-таки осуществил свою месть…
Старик провел рукой по испачканной лысой голове и поднял глаза вверх. Если голуби умели улыбаться, то сейчас с ветки сверкала самая ехидная улыбка.
Вот тебе за обломанный вечер!
— Ах ты, засранец! Ну что же и ты отправляйся вместе с ними — третьим будешь! — старик взмахнул рукой, неведомая сила подняла истошно курлыкающего голубя вверх и швырнула прямо в клубок дыма.
Только орущий голубь скрылся за сизой пеленой, как дым начал исчезать. Лишь тонкая струйка осталась на том месте, где мы сидели. Вскоре растворилась и она. Я видела это краешком меркнущего сознания.
— Ну что же, начнем наш отсчет, — сказал старик и перевернул чашу весов.
История вторая,
в которой появились эльфы и даже один реальный орк
— Траргок победить!!! Нгра-а-а!!! — зеленокожий орк исполинского роста вознес огромную секиру над поверженным эльфом.
Светловолосый мужчина с удлиненными ушами пытался приподняться, но шлепнулся обратно в ковыль. Чуть поодаль в ужасе застыла тонкая фигурка подруги лежащего мужчины. Она сжалась под кустом вереска и огромными глазищами наблюдала за схваткой.
— Траргок скоро тыр-пыр эльфийка! — прорычал орк.
Маленькие глазки монстра торжествующе смотрели на добычу. Мускулы вздувались замшелыми валунами под зеленой кожей, которая цветом напоминала болотный мох. Огромные желтые зубы щерились в злорадной усмешке — он уже предвкушал, как будет развлекаться с боевым трофеем. Он даже сделал пару раз недвусмысленное движение бедрами вперед, намекая на то, что это движение в скором времени повторится… и не раз.
— Не-е-ет!!! — звонко прокричала прекрасная эльфийка.
Ее легкое воздушное платье было порвано и испачкано, над левым глазом наливалась сливовым цветом большая шишка. Орку пришлось разок шлепнуть девушку, чтобы она не убежала. Сама эльфийка едва не сходила с ума от страха. Волосы топорщились во все стороны, как будто её недавно шарахнуло не ладонью по лбу, а молнией по загривку.
В ответ на крик грохнул гром с вершины горы. Огромный орк застыл, услышав звук. Он обернулся на гору Падающих слез. Светловолосый эльф начал понемногу подтягивать ноги к животу.