Повод для оптимизма

Росоховатский Игорь Маркович

– Заставить?
– изумленно спросил он.

– Вы все поймите, когда я расскажу, что происходит на Земле. А пока ответь на мой вопрос, - попросил я.

– Корабль не могут заметить. Он окружен полем нулевого времени. Для всех остальных, кроме нас, его нет. Из поля мы выходим очень ненадолго.

– Но ведь я же вас видел. Наверняка, видели и другие. И если кто-нибудь правильно истолковал...

– Разве вы можете проникнуть в нуль-время?

– Я не знаю, что это такое. Возможно, вы расскажете мне о нем?

Маас смущенно пожал огромными прямоугольными плечами:

– Новые знания мы передаем не всем. Иначе их могут употребить во вред. А мы слишком мало знаем о тебе и о твоей планете.

–

Сейчас узнаете больше, - пообещал я.
– Зови своих товарищей.

Дверь в каюту снова открылась. В нее вошли по одному еще четыре инопланетянина. Для меня все они были слишком похожи на Мааса, мне еще предстояло научиться различать их. Постепенно я стал замечать некоторую разницу в лицах и еще больше - в жестах.

– С чего же начать?
– спросил я у себя и у них.

– Расскажи о себе. Почему за тобой бежали и ты просил о помощи? Почему твой мысленный призыв был адресован вовсе не к тебе подобным, а скорее к кому-то абстрактному, находящемуся в вышине? Может быть, к нам? Но как ты узнал о нашем присутствии?
– спросил Маас.

– И почему наша посадка могла бы повлечь неприятности?
– спросил его товарищ.

– Пожалуй, именно с этого и нужно начинать, - согласно кивнул я. Ведь, рассказывая о себе, я тем самым сообщу вам многое из того, что происходит на Земле, причем буду освещать события с субъективной точки зрения. А она всегда является более правдивой, чем так называемая "объективная". Говоря по совести, объективной точки зрения в рассказах людей вообще не существует. Это лишь маскировка, предназначенная для того, чтобы обмануть или поработить кого-то.
– Я хорошо представлял себе, как воспринимают мои слова эти существа, у которых первым законом является уважение к свободе воли каждого члена общества.
– Итак, я - ученый, изучающий человеческий мозг. Я составлял карты мозга, то есть определял, в каких его местах локализованы различные центры, управляющие всем телом. Понятно, что для этого надо было провести множество опытов на живом мозге. Кроме того, я изучал коренные, принципиальные отличия мозга человека от мозга любого иного животного. И уже как любитель, я пытался установить, имеют ли место в действительности такие явления, как познание мира и приобретение информации непосредственно мозгом, без помощи органов чувств. В связи с этим я изучил различные излучения мозга. Мне удалось открыть два характерных излучения, я назвал их "с" и "у". "С" - от слова "супер", "у" - от слова "унтер". С-излучение оказалось присущим только человеческому мозгу и не наблюдалось ни у одного вида животных. Выяснилась любопытная деталь: с-излучение является преобладающим и определяющим у одних людей и подчиненным - у других. Те, у которых преобладало у-излучение, свойственное мозгу животного, всегда проявляли значительные отклонения в психике. Это ярко выражено у дебилов, идиотов и других калек с органическими дефектами мозга. Мне удалось построить аппарат для регистрации излучений. Его можно было использовать как для диагностики и лечения, так и для правильного распределения людей на различные работы. Естественно, данные исследований не всегда полагалось разглашать...

– Почему?
– спросил Маас.

– Человек чаще всего не желает знать правду о себе. Он изо всех сил старается казаться лучше, чем есть, не только перед другими, но и перед собой. Это нужно ему и для собственного удовлетворения, и для того, чтобы занять местечко получше. Многие бы ужаснулись, узнав правду о своем организме; многие отказались бы иметь детей, которым суждена участь родителей; многим пришлось бы переместиться гораздо ниже по служебной лестнице; а некоторым нашлось бы место разве что в клетках зверинца или в клиниках для душевнобольных. Теперь вы понимаете, что тысячам богачей и властителей, получившим блага не в соответствии с балансом между с- и у-излучениями, было очень выгодно избавиться

от меня. Однако в это время в моей стране появилась новая политическая партия. Она решила уничтожить устаревшие формы правления, построить во всем мире новое общество, где блага распределялись бы в строгом соответствии с силой каждой расы и национальности. Философам и руководителям этой партии очень пригодились мой аппарат-регистратор и мои наблюдения. Теперь они могли подкрепить свои теории научными данными.

– И остальные люди согласились с ними?
– спросил космонавт, сидевший рядом с Маасом.

– Далеко не все, - ответил я.
– Пришлось выдержать упорную борьбу. Наконец новая партия победила в моей стране и еще в нескольких странах. Но зато в других государствах поднялся страшный шум.

"Мой бог, если бы они могли к тому же проникнуть в Тайну!" - подумал я, продолжая рассказывать:

– Всех нас, кто стремился к справедливости и порядку, обвинили в самых тяжких преступлениях. Даже мои опыты по изучению мозга они объявили преступными. Вспыхнула война...

– Разве война может что-то решить в споре?

– В том-то и дело, что нет, - согласился я.
– Мы проиграли войну, нашу партию в родной стране объявили вне закона. Но основа нашего учения осталась. Порядок, к которому мы стремились, - господство сильного существует в природе. Желание повелевать другими живет в каждом человеке. Этого наши враги не могут выкорчевать. Потому они так стремятся меня уничтожить, чтобы сохранить в тайне результаты моих работ. Если бы я попал в их руки, меня всяческими средствами заставили, бы отречься от моих работ, признать их ошибочность...

– Что значит "всяческими средствами"?
– снова спросил сосед Мааса. Почему-то он не нравился мне все больше и больше. Может быть, причиной был тембр его голоса.

– "Всяческими" - это когда не останавливаются ни перед чем, лишь бы добиться желанного результата. Применяют психологическое давление, голод, химические препараты, страх смерти, пытки...

– Ужасно!
– воскликнул Маас, будто нервная дамочка.
– Неужели на вашей планете еще не изжиты такие жестокие методы подавления свободы личности?

– Если бы вы приземлились, то на себе узнали бы, что такое принуждение, - уверенно сказал я.

– Ну, нас принудить невозможно, - улыбнулся Маас.

– Но во всяком случае вас не оставили бы в покое. Одно государство пыталось бы использовать вас в борьбе со своими соседями, одна партия против другой. Так продолжалось бы до тех пор, пока вы либо потеряли бы ориентацию и отказались от своих принципов, либо возненавидели бы какую-нибудь группировку, либо поверили лживым призывам к гуманности и решили наказать зло. Пожалуй, в первую очередь вас попытались бы настроить против меня и моих товарищей, ведь нас меньшинство, мы сейчас слабее...

– Мы не помогаем сильным в борьбе против слабых, - твердо сказал Маас.

– А слабым - против сильных?
– спросил я.
– Нам вы поможете?

– Нет, - так же твердо сказал Маас.
– Мы не помогаем меньшинству против большинства.

– Удобная позиция, - ответил я таким тоном, чтобы он понял, что я имею в виду.
– Кому же вы помогаете?

– Прогрессу.

– Но прогресс может идти разными путями и в разных направлениях.

– В конечном счете у него лишь одно направление.

Мой бог, опять эти проклятые слова, которые любил Генрих, - "в конечном счете"...

– В таком случае соберите истинных слуг прогресса - крупнейших ученых, мудрецов и философов - и помогите им стать во главе человечества.

– Ты готов указать их?
– спросил Маас.

– Готов.

Выражение его лица изменилось, и я понял, что опять свалился в яму-ловушку. Маас укоризненно сказал:

– Но ведь тогда мы совершим ошибку, от которой ты предостерегал, окажемся втянутыми в вашу борьбу.