Поворот судьбы
Шрифт:
Вместо пререканий, воительница выхватила нож и метнула в десятника. Лезвие рассекло ремень и ятаган десятника с грохотом упал на каменный пол.
— Видишь? — змеиный голос военачальника не скрывал удовольствия от происходящего. — Забирай её в своё расположение, и готовьтесь выступать вскоре домой.
— Да, господин. — ответил Мелк.
Он направился вон из дворца. За ним по пятам шла прекрасная девушка, отныне ставшая частью отряда. Её короткие ноги едва поспевали за ним.
— Что-то ты десятник злой какой-то, может не рад нашему
— С чего бы?
— Твоё лицо сильно исказилось, когда ты меня увидел. Ты умеешь скрывать эмоции, но не от женщины.
Датапатиш остановился. Он смотрел ей в глаза, она бесстрашно отвечала на его взгляд. Зрительный бой закончился по воле Мелкицедека. Кира считала себя победительницей, однако командир воспринимал иначе. С какой стати ему отчитываться перед ней? Он командир отряда разведчиков, а она — женщина.
— Через час построение, не опаздывай.
— Но ты даже не показал, где квартируется твой отряд!
Мелк надеялся, что она заблудится. Он совершенно не знал Киру. Всё время он потратил на видимые поиски Кефы, чтобы не возникло вопросов.
Десятник вернулся в гостиницу "Пьяный Кузнец", где временно жили 5 отрядов разведчиков.
— Отряд — стройся! — проревел Хаммурапи. — Датапатиш вернулся.
Большинство нехотя и довольно медлительно построились. Медкицедек окинул взглядом комнату, не хватало Ашера, зато была Кира.
— Ты всё-таки нашла. — сказал он
— А ты надеялся, что нет? — удивилась она с улыбкой. — Я думала вам нужны люди.
— Не женщины. — сухо ответил он.
— Так ты значит женоненавистник — её дерзость и саркастическая улыбка заставляла Мелка раздражаться, хотя это было против его привычек.
— Нет, но считаю, что в войсках им нет места — вы разлагаете дисциплину.
— Как-будто твой отряд — образец дисциплины и повиновения. — фыркнула она, отведя взгляд полный сарказма.
Десятник подошёл к ней и стал сверлить взглядом. Гнев его выплескивался во взгляде, но Кира в этот раз решила вообще не смотреть на него, даже искоса.
— Начальник! Так это не проститутка? — спросил не совсем ещё протрезвевший Итерпиша. — Я думал вы нам её подарили.
— Видишь, как тебя воспринимают. — ирониично произнёс Мелк. — Не хочу, чтобы ты жаловалась на домагательства.
— Кто ко мне полезет — без яиц останется.
Смешки прокатились по залу. Не смеялись только двое — Мелк и Кира. В этот момент вернулся Ашер, и молча встал в строй.
— Ты опоздал.
— Я задержался.
— Нет, ты опоздал. — настаивал Мелк.
— Я искал брата
— Я тоже искал его, но вернулся вовремя.
— Он не твой брат, и вы даже с ним не ладили.
— И на что ты намекаешь? — покраснел Мелк
— Я вижу ты оперился. Такой заносчивый стал. Видели бы героя за стенами Оика: в лесу Луат, в покоях королевы… — загадочным тоном сказал Ашер, потирая короткую, но густую бородку.
На слова Ашера, Кира оглянулась на десятника. Балак был спокоен. Итер икнул с улыбкой, вспоминая
Ничего не ускользнуло от внимания Мелкицедека, он всё видел и запомнил.
— Царь Навуходоносор желает, чтобы мы лично сопровождали его домой. — голос Мелка вновь обрёл спокойствие.
Зал захлестнула волна радости, недовольными были только Ашер и Кира.
— А теперь давайте вместе поищем нашего Кефу.
Ашер удивлённо глянул на командира.
— Подождите! — вдруг молвил Итер. — Датапатиш, а баба тоже с нами идёт?
— Она член отряда, естественно, что… — речь десятника прервал хохот.
— Член! Ты слышал? Она наш член! — смеясь еле выговорил Итер.
Кира двинула Итера по яйцам так, что его отец в гробу ноги скрестил.
— Евнуху член не нужен. — сказала она.
Итерпиша царапал от боли пол ногтями. Кира вышла первой, за ней последовали остальные. Мелкицедек вместо сочувствия — злорадствовал.
Они провели весь оставшийся день в поисках, но так ничего и не нашли. Никаких следов громилы.
Следующий рассвет был кроваво-красным.
Над стеной на деревянной балке — висел обезображенный труп, подвешенный за шею. Ашер стоял неподвижно, будто мраморная статуя. Остальные шёпотом обсуждали случившееся. Кто-то призывал бога Мардука.
Сомнений не было — это Кефа. Последние сутки для этого вавилонянина оказались самыми страшными. Он облысел. Вместо кудрявой шевелюры — красовались шрамы от ожогов. Языка не было, как и глазных яблок. Лицо его не показывало страх, а лишь гнев, застывший навечно. Таков был бесстрашный Кефа до конца.
— Это секваны. — твёрдо заявила Кира.
Ашер в ярости стал швырять ящики, громить всё, что подвернётся под руку.
— Что ты сказала?
— Это пытки в духе секванов. Его привязали к кабану и волокли по земле, но не до смерти. Палёные волосы — это бесчестие. Отрезанный язык за оскорбления. Выколотые глаза — плата за гордыню. Его лишили права сражаться за жизнь. Его повесили здесь, чтобы заставить нас бояться и уважать секванов.
— Дети свиноматки! Проклятое отродье! — орал во всю глотку старший брат Кефы.
— Ашер, тебе не стоит так браниться, есть вероятность, что они могут шпионить за нами.
— Если они здесь — это к лучшему. Я их найду.
— Откуда ты знаешь столько про секванов? — удивлённо спросил Мелкицедек.
— От отца. — ответила Кира.
Побитый пёс
Посреди пустыни одиноко стояла телега, а подле неё — две старые гнедые клячи. Кормили их скудно: в бескрайней пустыне, ни травы, ни сена не найти. Вот они и исхудали. Путешествие проходило крайне нелегко. У повозки отвалилось колесо. Пухлый мужчина в летах, пытался его пристроить обратно. Ремонтник пыжился изо всех сил. Рядом находился вечный семейный критик — жена. Лаяла мастера почём зря. Как бы он ни старался, а похвалу заслужить у возлюбленной не удавалось.