Поворотный момент
Шрифт:
— К чёрту посторонних! Тимоха ранен! — орал татуированный. В свете прожекторов было заметно, что у него и глаза заменены на искусственные. такие же были у официантки на Проционе — зрачки неявственно быстро реагировали на смену яркости, да и радужка фиолетового цвета блестела как катафоты.
Док зарычал и швырнул на пол скальпель, который со звоном отскочил куда-то в сторону.
— Ты меня когда-нибудь подставишь! — заорал хозяин клиники.
Иван неспешно, чтоб не привлекать внимания, потянулся за револьвером, спрятанным в нагрудной
— Сочтёмся, — не унимался татуированный, повернулся и махнуло рукой, подзывая поближе своих друзей, которые несли раненого. — Куда его положить?
— На пол! — рявкнул док, меня перчатки, а потом повернулся к Ивану и развёл руками. — Вы уж извините. Я дал клятву Гиппократа, а то бы сам пустил бы этих идиотов на органы, а протезы выставил на чёрном рынке.
— Ничего, я подожду, — спокойно кивнул княжич, в то время как его взгляд прыгал по действующим лицам.
В то же время Потёмкин и Михаил плавно отступали к грузовику, как говорится, на всякий пожарный случай готовясь к стычке. Мало ли что придёт в голову вооружённым головорезам.
При этом безопасник схватил за шкирку водителя флаера и толкнул в сторону кабины, не двусмысленно намекая на то, что от него ждут.
— Женёк, — пробасил Потёмкин, — ты бы побыл в теньке.
Андроид, лицо коего застыло маской растерянности, поглядел на киборга, а глаза, наоборот, непрерывно бегали, словно «собачье сердце» был сильно напуган.
И в этот момент у Ивана из внутреннего кармана на пол, прямо пятне света, с предательским звяканьем упал жетон.
Татуированный быстро проследил за вещью.
— Инквизиция?! Какого хрена здесь инквизиция?! — завопил он.
Хозяин клиники ошарашенно попятился, глядя на значок как на бомбу, а затем попятился.
— Идиоты! Подставили, придурки, — зашептал он, затем заорал в голос: — Сам разбирайся! Я клятву Гиппократа дал! Я не мог отказать в помощи! Я чист!
Заклацали предохранители, и две группы ощетинились стволами.
Повисла напряжённая тишина.
Глава 18
Дикие звери каменного леса
— Ваши действия потенциально опасны, — мягко произнесла девушка-андроид с эмбрионом в животе, тщательно проговаривая каждый слог, но её слова пропустили мимо ушей. Лишь док быстро оглянулся и окинул взглядом. Да Нулька взирала на происходящее с высоты стопки ящиков.
Казалось, перестрелка неминуема, но никто не хотел нажимать на спусковой крючок первым, ни экипаж «Синей птицы» ни вторгшаяся ватага киборгов. Хотя стволы направленного на противников оружия слегка подрагивали, а их обладатели часто дышали.
Раненый лежал, свернувшись клубочком на полу и тихо стонал. По бетону текла струйка крови, вытягиваясь багряным щупальцем в сторону стока — пол имел небольшой уклон в средину, где был слив для воды.
— Надо бы опричников вызвать, — быстро произнёс навигатор, двигаясь мелкими шажочками к задней двери грузовика, к которой был пришпилен потрошёный кадавр. Его сейчас не смущала нежить, во-первых, космический труп был обезврежен, а во-вторых, пушка сейчас не у него, а в руках вломившихся отморозков.
— Башку продыркаю! — заорал главарь киборгов.
— Тон, Тимоха щас обнулица. Драть отсю над, — протараторила девушка с ножными протезами, быстро присев на корточки и потрогав пульс товарища. Говорила она быстро и глотала окончания и целые слоги. Ставя при этом впереди предложения главные по смыслу слова, словно теги в блогах. На «синей птице» так никто не говорил: Иван, хоть и смутьян, но вырос в семье аристократии; навигатор с Потёмкиным тоже прошли институты и училища и получили образование. Женек, конечно, мог изображать любую речь, но тщательно изображая из себя средний класс, из коего чаще всего выходил техперсонал.
А такими отрывками говорили только на дне. Население столицы почти полмиллиарда человек, и не удивительно, что слои общества со временем сублимировали из общего языка свои наречия. Этот процесс затрагивал все большие города, начиная с древнего Рима, где из вульгарной латыни вырос итальянский язык, а столице Бритландии имелся свой язык «кокни». Да и Русь одно время грешила подобным. Дворянство не понимало глубинный народ, принципиально говоря на ином языке. Эффект расслоения то сходил на нет с грандиозными потрясениями всего общества, то снова набирал обороты. Отказавшись от французского, знать вернулась к истокам, потом живую речь влилась уголовная феня, тоже со временем уйдя, но оставив отпечаток в языке. И вот снова виток.
— Некадда драть! Не успем! — огрызнулся главарь по имени Тон и сделал шаг веред, держа на прицеле самого большого из экипажа — Потёмкина. Но говорить Тон продолжил, обращаясь к хозяину клиники. — Док, Тимоху ковырни, а я на пухе подержу этих. Инквизов не зовём, продыркаю!
Слово снова взял навигатор, добавившись до двери и встав за ней, как за щитом.
— Опричники будут здесь за десять минут от свистка. Мы продержимся, верно?
— Да, — согласился Потёмкин, поведя шеей. Послышался хруст суставов. Я уж точно.
Иван не ответил, а тоже сделал шаг вперёд, глянув на раненого.
Почему-то вспомнились слова отца, которые он сказал перед тем, как выбросить в лесу: «Дикий хищник, если он здоров, не будет рисковать понапрасну. Оценив свои силы в схватке с тобой, он либо молча уйдёт, либо будет так же молча атаковать. Но загнанный в угол, раненный или ослабевший от голода, и потому не способный убежать, будет драться до последнего. А если это стая волков, то на помощь раненому придут остальные». Хищные звери в заповеднике водились, но все как один чипованные и с блокировками от агрессии на человека. Каждого хищника отслеживал зоологический спутник. Потому не было возможности проверить, прав отец или нет, но Иван верил словам.