Повседневная жизнь Аравии Счастливой времен царицы Савской. VIII век до н.э. - I век н.э.
Шрифт:
Геродот, прибывший в Вавилон (около 450 года до Р.Х.), был изумлен распространенностью ладана и записывает связанные с ним истории, подчас вполне сказочные. В Аравии даже от самой земли исходит, по его словам, пленительный, исполненный восхитительной нежности запах. Столь же баснословный, добавим уже мы, как и тот костер из ароматичных кустарников, в котором сгорал, чтобы затем возродиться из собственного пепла, феникс. По Геродоту, Йемен — некое мистическое пространство, на котором нет иной растительности, кроме ладана, киннамома да еще носителя особой смолы, называемой леданон. Античные авторы становятся для европейцев главным источником знаний о Южной Аравии. Теофраст, выдающийся географ III века до н. э., из вторых рук передает известие о том, что деревья, несущие смолу ладана, произрастают в Сабе, в Хадрамауте, в Катабане и в Ма'ине: политическая география совпадает с ареалом благовонных растений. Отсюда — источник самых нелепых слухов о населяющих эти страны народах, которых природа наделила
Слухи эти порождают, помимо прочего, зависть и вожделения. Завоевание этих стран было пределом мечтаний Александра. Проект остался, правда, всего лишь проектом. Но — только из-за смерти его автора, последовавшей в 323 году. Август, в свою очередь, пытается наложить свою тяжелую руку на родину благовоний, разрушить ее монополию на торговлю ароматическими смолами и добраться, в конце концов, до тех мест, где они добываются. Экспедиция, снаряженная им в 26–25 годах до н. э., была вынуждена, однако, всего через шесть месяцев вернуться ни с чем, если не считать некоторого ознакомления с регионом. Римляне, впрочем, прокладывают туда и иные пути — морские. Они стремятся освоить порты Хадрамаута, превратив их в базы снабжения, и, опираясь на них, поставить под свой контроль торговые пути по Красному морю и по западной части Индийского океана. Однако старые хозяева посреднической караванной торговли и не думают от нее отказываться: в бесплодной стране, лишенной каких-либо источников богатства, постепенно сосредоточиваются арабские бедуинские племена, и, наконец, обширная территория на плоскогорье (в Высоких Землях) Йемена объединяется независимым княжеством по имени Химьяр.
Поиски истоков?
Откуда царица Савская явилась, где и каково ее царство? Каким это образом легенда об «Аравии Счастливой» смогла соотнестись со страной жаркой, засушливой и со столь ограниченными природными ресурсами?
Первые достоверные сведения об этой стране были собраны лишь в Новое время. Ряд научных экспедиций (первая из них была снаряжена датчанами в 1762 году) первоначально преследует одну цель — срисовать некоторые настенные и наскальные надписи, принимаемые тогда за химьярские. В XIX веке французы Поль-Эмиль Ботта и Теодор Арно добиваются заметных успехов. Первый — в коллекционировании представителей растительного мира, второй — в попытке добраться до Ма'риба и Сирваха {6}. В 1869 году Академия надписей и гуманитарных наук направляет в Йемен Жозефа Галеви. Те 686 надписей, что он сумел скопировать, нередко в очень тяжелых условиях, знаменуют собой решающий шаг к накоплению страноведческой информации. По следам Галеви, спустя несколько лет, пойдет Эдуард Елазер, который обогатит коллекцию Лувра несколькими камнями с предположительно химьяритскими письменами. Альфред Бардей в 1880 году учреждает торговое агентство в Адене и привлекает к работе в фактории Хараре (Сомали) своего брата Пьера и поэта Артюра Рембо. После смерти последнего в 1891 году Пьер увлекается изучением древнего Йемена и довольно регулярно, в течение длительного периода, одаривает музей Лувра своими южноаравийскими находками.
Что касается собственно археологических изысканий, то их пора для Йемена наступила лишь после Первой мировой войны. В 1928 году немецкие ученые Карл Ратъенс и Германн фон Вассманн откопали в аль-Хакке (что северо-западнее Саны) небольшое святилище. Англосаксы, используя господствующее положение Великобритании в Адене, развертывают деятельность в том же направлении на юге страны. Исключительно женская по своему составу группа археологов под руководством Гертруды Кэтон-Томсон (Caton-Thomson) в аль-Хурейдже высвобождает из-под земли храм, датируемый VI–V веками до н. э., некрополь при нем, а также примыкающие к нему строения. В 1950 году экспедиция, финансируемая «Американским Фондом по Изучению Человека», проводит раскопки в Хаджар ибн Хумейде, в Тамне, в некрополе Хайд ибн'Акиль (все они расположены на территории древнего царства Катабан). В следующем году экспедиция перемещается в Ма'риб, где остается, впрочем, недолго {7}. Затем, археологические изыскания прерываются более чем на два десятилетия. Лишь в 1974 году бывшая Демократическая Республика Йемен доверяет французской экспедиции проведение раскопок в Шабве, древней столице Хадрамаута {8}. Экспедиция расширяет мало-помалу поле своих поисков и охватывает им ряд вади в Хадрамауте — вади Дура, вади Байхан, а также долину Джауф. В течение последнего двадцатилетия свой весомый вклад в «археологический ренессанс» вносят и другие отряды изыскателей — немецкий, итальянский, русский, йеменский.
Какой предстает Аравия, так сказать «счастливая», на фоне всех этих археологических работ? Страной очень своеобразной — хотя бы только в силу ее географичесих условий. Горы Йемена, возвышающиеся над уровнем моря более чем на 3700 метров, с их крутыми скатами на запад, к Красному морю, и на восток, к пустыне, — являют собой нечто вроде водонапорной башни, запасы воды в которой никогда не скудеют. Приносимые муссонами обильные доэвди порождают бурные потоки, несущиеся с гор по прорезанным в каменной тверди руслам — вади. Этот природный феномен сделал возможным еще в глубокой древности искусственное орошение, а оно, в свою очередь, стало плацдармом для появления в пограничной с пустыней зоне обширных оазисов. В основании культурного единства Южной Аравии лежит преэвде всего единство общепринятой по всей стране технической модели орошения, а также — соответствующая ей и предопределенная ею общая социоэкономическая модель. Обе здесь присутствуют начиная с конца второго тысячелетия до н. э. В интересующий нас период — с VIII века по I век до Р.Х. — это культурное единство находит выражение в разработке новой системы письменности, известной в науке под именем «южноаравийская», в общеаравийском пантеоне и общей иконографии, а также — в общих элементах материальной культуры, при всех локальных различиях в последней.
Мир этой культуры, хотя постоянно и соприкасающийся, при посредстве караванной торговли, практически со всеми странами «Благодатного полумесяца» (ныне это — пригодные для земледелиятерритории Ирака, Сирии, Ливана, Иордании и Палестины. — Прим. перев.), тем не менее остается малодоступным для иноземных влияний: географическая обособленность Южной Аравии способствует своеобразию ее культуры.
Такой образ Аравии, однако, неполон. Те несколько тысяч надписей, что к настоящему времени открыты и пущены в научный оборот, отвечают далеко не на все вопросы, которые поставлены ее историей. Тексты общелитературные и религиозные, включая те, что сопровождали погребальные обряды, все же не представляют собой достаточно солидной основы ни для реконструкции духовной жизни обитателей Южной Аравии, ни для освещения их хозяйственной деятельности. Заслуживает внимания то обстоятельство, что нашим единственным источником информации об ароматичных растениях и о торговле благовониями остаются лишь греко-латинские авторы. Несмотря на проведенные в различных районах Йемена раскопки, наше знание повседневной жизни в Южной Аравии продвигается вперед крайне медленно. Лишь в областях сельского хозяйства, жилищного строительства, практики погребений и чеканки монеты нам удается выявить и уточнить основные черты материальной жизни общества. Нынешнее состояние исследований предопределяет, конечно, и лакуны в настоящей работе, и ее границы.
Сады Сабы
Агатархид Книдский, знаменитый александрийский грамматист, так описывал сабейцев и их землю:
Сабейский народ, в Аравии среди прочих самый значительный, живет в полном довольстве, даже в роскоши, во всех смыслах этого слова. Их земля для жизни производит все то, что и наша. Сами они — люди видные. У них несметные стада скота. Благоухание, разлитое по всему их побережью, доставляет прибывающему к ним блаженство дивное, несказанное. Проистекает же это благоухание оттого, что на морском побережье — великое множество бальзамических тополей, коричных деревьев и иных ароматичных растений, которые представляют собой, на корню, радостное зрелище {1}.
Сказочное описание, приведенное выше, вполне типично для того, как Сабу видели греческие географы — смотрели ли они на нее из долины Нила или из какой иной страны Средиземноморья. Очевидно, им оставались малознакомы «Аравия каменистая» и «Аравия пустынная» (это уже римские географические термины) с их морями песка и огромными пространствами, покрытыми мелким, как бы дробленым камнем. Однако в рассказах тех, кто торговал с «Аравией Счастливой», довольно верно отображено своеобразие йеменских гор, самых высоких на всем Ближнем Востоке.
Крыша Аравии
Южноаравийский ландшафт поражает своей мощью. Горная гряда, которая тянется с севера на юг тысячу километров параллельно впадине Красного моря, являет собой один из самых больших рифтов Аравийско-Африканской плиты. Она состоит из кажущегося нескончаемым ряда вершин, многие из которых превышают 3000 метров над уровнем моря. Самая же высокая из них — это пик Джебеля Наби Шу'айб, что недалеко от Саны, — достигает 3760 метров. Горы эти глубоко иссечены эрозией: долины, простирающиеся в головокружительных пропастях (если смотреть на них сверху), отделяют один от другого горные массивы со сглаженными вершинами. Некоторые из этих массивов, как, например, Харазз, — настоящие крепости. Расположенные за этим хребтом высокогорные плато — местности, в природном отношении, более чем оригинальные. Впадины на высоте в 2000 метров, испещренные плодородными отложениями, чередуются с совершенно голыми каменными гребнями: первые соответствуют вулканическим выбросам лавы, вторые — границам обрушения. Так, если смотреть с севера на юг, одна за другой следуют равнины Йарима (высотой от 2300 до 2500 метров), Замара, Саны (2300 метров), Амрана, Харфа Суфьйана и, наконец, Саады (примерно 1800 метров).
Горы с остроконечными вершинами со всех сторон сторожат огромную равнину. На каждой горе расположена превращенная в настоящую крепость деревня. Вот сколько часовых у города Имама (Саны)! Со стороны ли моря или со стороны суши, с севера ли или с юга, с востока ли или с запада — со всех направлений непрерывно и неуклонно повторяется все та же картина: словно чья-то таинственная и всемогущая рука пустила вверх струю громадных камней, и струя где-то там, за облаками, навеки застыла, образовав нерушимые крепостные стены, башни, бастионы, редуты… В формах, данных сначала природой, затем — людьми.