Повседневная жизнь депутатов Государственной думы. 1993—2003
Шрифт:
Иван покачал головой: «Чирика послушаем и пойдем, они наверняка продлят заседание».
«Чего их слушать? Ясно — бюджет не проходит: „яблоки“ — против, „комики“ — против, „народники“ [412] — против. Даже если аграрии проголосуют, — не пройдет. Правительство уже все козыри выложило, Минфин и оборонку до трех с половиной процентов догоняет [413] , и, как сказал Харитонов, слово „село“ начинает говорить, не заикаясь. Слышишь, Стаканыч заводится не хуже Жира» [414] . — И Петя кивнул в сторону экрана.
412
Сленговое название думских объединений: «комики» —
413
Имеется в виду, что расходы на национальную оборону должны были составить 3,5 процента ВВП.
414
Чирик —одно из прозвищ Виктора Черномырдина, Жир— Владимира Жириновского.
«Я не хотел бы здесь сейчас, на заседании Думы, умами мериться — у кого больше, у кого меньше. Ну что вы вынуждаете?! Что, нам об этом сегодня здесь говорить надо? Вы хотите помериться умом? Давайте!» — Премьер-министр и в самом деле распалялся.
«Пойдем, а… — продолжал уламывать упорного Родина Петя. — О-о-о! Смотри, Ельцин!» — вдруг заорал он.
И в самом деле, по дальней от них правой лесенке спускался президент.
В окружении малочисленной — три-четыре человека — свиты Ельцин ступал медленно и величаво, как Статуя Командора. Но секундного промедления, после которого обалдевшие от неожиданности журналисты метнулись к нему [415] , хватало, чтобы президент, прикрываемый с тыла охранниками, уже вошел в коридор, ведущий к залу заседаний.
415
Приезд Бориса Ельцина был тем удивительнее, что это был второй — и последний — его визит в Государственную думу. До 5 декабря он приезжал в Думу лишь однажды, 6 ноября 1997 года, поздравить председателя Государственной думы Геннадия Селезнева с пятидесятилетием и вручить ему орден «За заслуги перед Отечеством». Приезд Ельцина был вызван насущной необходимостью принятия бюджета хотя бы в первом чтении: только в этом случае МВФ готов был предоставить России очередной транш кредита.
Пока Иван передавал по мобильнику сообщение о прибытии Ельцина в Думу и выслушивал ахи и охи редактора, оглушенный продолжительными аплодисментами Петя удивлялся радушию, с которым приветствовали Бориса Николаевича депутаты.
«Надо же, только что кричали о катастрофе, к которой ведет страну ее руководство!» — Громадин пожал плечами и достал диктофон с блокнотом, приготовившись слушать историческую речь президента с трибуны Государственной думы.
Исторического в ней, впрочем, не было ничего. Она была абсолютно сиюминутной, отличаясь при этом лаконичностью и удивительной четкостью формулировок. Депутатов Ельцин назвал «государственными работниками крупного государства», пояснил, что не приезжает к ним, потому что «Конституция есть Конституция, статус есть статус», и заметил, что «может быть… иногда, по некоторым крупным, серьезным государственным вопросам нам и стоит встречаться и послушать президента». После чего, указав депутатам, что наговориться у них «еще будет времени достаточно», Борис Николаевич призвал их «не задерживаться, а взять и проголосовать за бюджет».
От силы двухминутное выступление главы государства было встречено аплодисментами и, главное, верноподданническим голосованием за совершенно безнадежный финансовый план.
И совершенно так же, как в каком-нибудь киносюжете про явление монаршей особы народу, «государственные работники», пользуясь моментом, стали хлопотать перед хозяином «крупного государства». Просили, конечно, не за свои интересы, а за страну: Аграрный вождь Николай Харитонов ходатайствовал о подписании Земельного кодекса. Коммунист Казбек Цику — закона о правительстве.
Ельцин, как рождественский дедушка, осчастливил всех. Думских лидеров позвал через неделю на «круглый стол» по кодексу [416] . Прочим пообещал подписать закон о правительстве [417] .
«Учитывая, что я принимаю решения в одном чтении, я согласен», — важно сказал президент, и зал зашелся в аплодисментах.
«Хорошо, что хоть „ура“ не кричали», — ворчал Петя, направляясь с Иваном к вожделенным пирожкам.
416
Реально «круглый стол» по Земельному кодексу состоялся только в январе следующего года. На нем была достигнута договоренность о согласованной редакции, но и она никогда не была подписана Ельциным.
417
До этого момента Борис Ельцин в нарушение Конституции не подписывал конституционный закон о правительстве: обе палаты парламента преодолели вето, и он обязан был поставить свою подпись. Однако президент тянул, ссылаясь на нарушение процедуры при принятии закона. Но свое обещание Думе Ельцин сдержал: закон, наконец, был подписан.
22 декабря 1998 года.
Дымов медленно прогуливался в переходе второго этажа между старым и новым зданиями. И проклинал себя за то, что договорился именно здесь, а не у гардероба, встретить и проводить к своему депутату приглашенного им эксперта.
Народу в переходе было, как на Тверской: шла выставка придворного художника ЛДПР, «самородка» из Пскова Игоря Быстрова [418] . Сам Дымов мазню этого самородка видал — и не раз и лицезреть его новые «произведения» не имел ни малейшего желания.
418
Карьера Быстрова, согласно самой распространенной легенде, началась с того, что его земляк, депутат от ЛДПР Евгений Михайлов (позже был губернатором Псковской области), преподнес Жириновскому картину «Последний бросок на юг», навеянную одноименной книгой главного либерал-демократа. Владимиру Вольфовичу понравилось, и партия, в частности Алексей Митрофанов, начала патронировать художника-самоучку. Первая персональная выставка Быстрова прошла в Думе в зале комитета по геополитике в 1997 году. После этого оказавшийся весьма плодовитым живописец выставлялся в Думе не раз.
Из всех художественных выставок, которые ему приходилось видеть в Думе, быстровские были самые отвратительные. А ажиотажа всегда вызывали намного больше, чем какие-нибудь незатейливые натюрморты или пейзажи родных лесов-полей — стандартный сюжетный ряд провинциальных живописцев, которым земляки-депутаты регулярно организовывали персональные вернисажи на Охотном Ряду.
Но остальные дымовского отвращения к так называемому «политическому лубку» явно не разделяли.
«Ты глянь, как Гайдар-то похож». — И крашеная блондинка средних лет с восторгом ткнула пухлой рукой в висевшую на стене картину. Подпись под полотном гласила: «Гайдар выходит из сексшопа с надувной куклой, похожей на Эллу Памфилову». — «Ой, и Немцов как настоящий, симпатяга, и остальные тоже. Даже лошади!» — захлебывалась восхищением ее товарка.
«Что-то новое намалевал», — раздраженно подумал Дмитрий Михайлович. Ценительницы прекрасного в это время отчего-то едва не по слогам зачитывали: «Борис Немцов пересаживает бояр с лошадей на ишаков».
«Опытный кормчий Владимир Жириновский требует от капитана Сергея Кириенко взять на борт „Титаника“ пару кочегаров с буксира» — эту подпись читали два знакомых Дымову сотрудника аппарата уже в другом конце выставочной стены, куда поспешно сбежал Дымов, не выдержав художественного экстаза двух дамочек «А что, Дмитрий Михайлович, что-то в этом есть. Если с юмором отнестись. Это ж политическая сатира. И краски яркие, сочные. И похожи ведь все», — обратился к Дымову один из аппаратчиков. «Особенно подписи ему удаются. Наверное, он их на парус Митрофановым сочиняет. Тот известный хохмач», — прошипел Дымов и пошел прочь.
«Одна из первых картин Игоря Быстрова — „Березовский уговаривает Коржакова убить Гусинского“ — имела ошеломляющий успех! Борис Абрамович неоднократно к ней подступался. Но я не продал. Со временем хочу открыть галерею. А что, лет через десять многих нынешних политиков мы только по таким лубкам и сможем вспомнить». — Только что помянутый Дымовым Митрофанов давал интервью какой-то региональной телекомпании. Рядом с упитанным депутатом стоял невзрачный лысый мужичонка, пропитому лицу которого даже очки не придавали хоть сколько-нибудь интеллигентного вида.
«А как возникают идеи этих полотен?» — В голосе теледивы не было и грана иронии. «Это — к художнику», — и Митрофанов показал на своего лысого спутника.
«Полотна! Идеи! Художник! На политиков в шутовском виде посмотреть всем любопытно». — Возмущенный Дымов, позабыв об эксперте, которого он должен был встретить, решительно зашагал в сторону выхода.
5 июня 2000 года.
Красоткин незаметно снял наушники. Как, похоже, и большинство присутствовавших в зале, выступление ни в переводе, ни в оригинале его совершенно не занимало. Да и что интересного российским депутатам и чиновникам может сообщить эта lame duck? [419] , так, кажется, называют в США уходящих президентов?
419
Хромая утка (англ.).