Повседневная жизнь Парижа в Средние века
Шрифт:
Организация городской экономической деятельности в ремесленных цехах, признанных городскими и королевской властями, являет собой прекрасный пример создания взаимопомощи между людьми вне семейного круга. При обычных обстоятельствах цех обеспечивает своим членам защиту и хорошие условия жизни. Порой устав выходит за рамки негласной солидарности и регистрирует частные формы помощи, которую гарантирует цех. В книге Этьена Буало есть тому доказательства.
Важно различать, когда это возможно, цеховую общину и цеховое товарищество, потому что первая объединяет только тех людей, кто непосредственно участвует в деятельности (мастеров, слуг, учеников — как мужчин, так и женщин), тогда как второе объединяет всех, кто проживает вместе с членами этого цеха: жен, когда они не работают вместе с мастером, детей и всю домашнюю прислугу. Солидарность в объединении людей одного ремесла можно
Совокупность конкретных ссылок на предусмотренное оказание помощи показывает, что два десятка зарегистрированных цехов из ста одного особо позаботились об организованной коллективной взаимопомощи. Однако из этого не следует заключать, что остальных это не волновало, просто на тот момент они не сочли необходимым записывать уточнения о благотворительной деятельности в отношении нуждающихся членов цеха.
Восемнадцать цехов ссылаются на товарищество, используя это слово или, как каменщики, указывая часовню Святого Блэза, своего покровителя, — приют товарищества; два цеха (латунщики и пряжечники) приводят такие же уточнения, но не используют это слово. В уставах товарищество предстает исключительно как касса взаимопомощи, которую следует пополнять. Для обеспечения доходов некоторые цехи требуют, чтобы ученики, вступающие в корпорацию, платили своего рода вступительный взнос. Другие используют штрафы за нарушения цеховых правил, выделяя часть из этих денег на внутрикорпоративную благотворительность. Оба типа доходов могут пополнять «кубышки», как в письменных источниках называются кружки и шкатулки, в которых хранятся общие деньги.
Так, обработчики хрусталя устанавливают вступительный взнос в размере десяти су (пять выплачивает ученик и пять — мастер), изготовители фетровых шляп требуют десять су без всяких уточнений, но портные довольствуются четырьмя су. В уставах уточняется, что ученик не может приступать к учению, не уплатив оговоренную сумму, и некоторые, например шорники, уточняют, что забывчивые мастер и ученик будут оштрафованы. Другие говорят, что ученик, затягивающий срок службы, чтобы не платить за обучение, должен тем не менее выплачивать взнос; изготовители грифельных досок требуют два денье вместо двух су, пуговичники уточняют, что нанятые ученики, платят за них или нет, должны товариществу пять су, которые уплатят сами или за них выплатит мастер, под страхом штрафа в десять су, который добавится к пяти су обязательного вступительного взноса.
Другим способом пополнить «кубышку» было пересыпать в нее часть штрафов, которыми присяжные облагали нарушителей. Резчики отчисляли со штрафов по пять су, булавочники и перчаточники — по два су. Последние объясняли, что эти два су идут «на поддержку бедняков из их товарищества»; портные поступали также и объявляли в одной из статей своего устава, что подмастерье, допустивший промах в работе, должен отработать один день, выручка от которого поступит мастерам-старшинам цеха «на поддержку бедняков». Бедняков порой называли конкретно: сироты, чей отец принадлежал к цеху; ученики, которых обедневший мастер не может держать при себе; и, как уточняют повара, старые мастера или подручные, которые уже не в силах работать.
Следует ли заключить, исходя из уставов, настаивающих на выплате взносов, что одним цехам было труднее, чем другим, наладить взаимопомощь и сборы «на черный день»? Или что в одних цехах было больше бедных мастеров, стариков или сирот, или же им было труднее пополнять кассу взаимопомощи? Ясно одно: не все цехи придавали большое значение этим вопросам.
Некоторые проявляют заботу не только о собратьях по ремеслу и их семьях. Богатый цех ювелиров поясняет, что в праздничные дни и по воскресеньям лавки закрыты за исключением одной. Прибыль от воскресных дней перечисляется в «кубышку» товарищества. На Пасху эти деньги передаются в Отель-Дьё, чтобы устроить обед для бедных, находящихся в этом богоугодном заведении. Среди ремесел, относящихся к пищевому сектору, рыбники, торгующие речной рыбой, записали в уставе, что рыба, конфискованная за несоблюдение условий торговли, передается бедным в Отель-Дьё или узникам в Шатле. Это классическая форма благотворительности: помогать бедным, больным и заключенным. Известно, что в тюрьме, где находились обвиняемые в ожидании суда, узников не кормили и заставляли платить за содержание. Заключенных, не имевших поддержки со стороны родных или друзей, содержали на благотворительные пожертвования,
На протяжении этого периода создавались товарищества и других типов. В Средние века их было много, и историки уже давно подчеркивали пользу таких ассоциаций: в XIX веке их рассматривали как предшественников профсоюзов, защищающих своих членов и оказывающих им помощь.
В Средние века объединения, не находившиеся под контролем властей, легко вызывали подозрения, и историки подчеркивали их политические и социальные аспекты, тревожившие власти. Опасность заключалась в том, что они объединяли клириков и мирян, мужчин и женщин всех сословий, и такое смешение грозило нарушением существующих порядков. Поэтому товарищества были запрещены после волнений в столице в XIV веке, потом восстановлены, но под надзором представителя парижского прево. В наше время историки делают акцент на религиозном аспекте таких обществ. Братства, почитающие какого-нибудь святого, Пресвятую Деву, Христа; товарищества милосердия и взаимопомощи, основавшие и содержавшие странноприимные дома; братства кающихся, примером которых служат южные флагелланты, — такие товарищества были проникнуты благочестием и заботой о спасении души: здесь важна не столько материальная поддержка в земном мире, сколько помощь при переходе в мир иной, и братья своими молитвами, организацией похорон внушали людям, отрезанным от семейных и сельских корней при переселении в город, чувство уверенности в том, что их окружает и поддерживает чуткая община.
Париж не стал исключением, и в столице помимо цеховых товариществ начали развиваться многочисленные братства. Объединение обеспечивало помощь и взаимовыручку в материальном и духовном плане. Церковные службы и крестные ходы на праздник святого покровителя, в которых участвовала вся община, напоминают о главенстве религиозных требований. Ежегодное пиршество, на котором совместно вкушали обильную пищу и пили вино, привносило более светскую поддержку и укрепляло связи внутри общины. Материальная поддержка сирот, пожилых или больных подмастерьев была выражением солидарности в бренном мире. Похороны, церемония которых была тщательно расписана в уставах, обеспечивали покойному молитвы и помощь всех его коллег в горнем мире.
Другие сообщества возникали прежде всего как светские учреждения; принадлежать к тому или иному из них значило занимать определенное место в свете. Когда к ним принадлежали государь или члены его семьи, ясно, что это счастье распространялось на всю общину. Уставы таких сообществ предусматривали чаще всего, помимо вступительного взноса, шефство над одним или несколькими собратьями, что придавало кооптации в них определенную избирательность. Зато братства флагеллантов не имели успеха в Париже: как и высшие церковные власти, руководство столицы остерегалось чрезмерного покаяния, на котором был основан успех этих итальянских братств. Но благотворительные общества, основывавшие и содержавшие больницы, были могущественны и активно действовали в столице: помогали бедным, принимали паломников и странников, хоронили мертвецов, найденных на улице. В подобные объединения входили богатые буржуа, дворяне и самые неприметные люди. Такие связи накладывали отпечаток на их повседневную жизнь.
Глава девятая
Образ жизни
Юридические рамки, задаваемые уставами, конфликты и правонарушения всякого рода, заставляющие жителей столицы предстать перед судом Шатле, перед парламентом или попросту перед судом сеньора, сообщают сведения об истории парижан, но плохо освещают течение их повседневной жизни, оставляя в глубокой тени большую часть населения. Однако такие документы содержали ссылки на мелкие подробности, объединяя и сопоставляя которые, можно несколько восполнить пробелы.
Так, семейная жизнь мало представлена в источниках, поскольку считается обыденным делом, а потому не заслуживает внимания хронистов и составителей документов, или же чересчур личным, чтобы излагать ее на бумаге. Разумеется, такой перекос в информации мешает исследованию, скрывая глубинные перемены в повседневной жизни семейного круга. В конце Средневековья силы, сплачивавшие объединения людей, наверняка ослабли. Потрясения, связанные с войнами и кризисами, заставили принять то, что уже частично осуществилось на практике: предоставить место личностям и их инициативе. Нужно уточнить еще много моментов, чтобы представить различные образы жизни, их преемственность и изменения. Чувствуется, что манера жить, работать и отдыхать, выполнять религиозный долг и свои общественные обязанности, — все эти грани повседневной жизни частично от нас ускользают за неимением достаточного количества прямых свидетельств.