ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ПОДВОДНИКОВ
Шрифт:
Надо еще вот что сказать. Атомный флот только-только вставал на ноги, и потому флотоводцы по указанию Брежнева, стремясь к господству в Мировом океане, выжимали из «дизелей» все, что могли.
Наверное, вы думаете, что я пытаюсь переложить свою ответственность на плечи начальства. Нет, все, что мне полагалось, я получил сполна, а вот вы, пытаясь понять, кто виноват в гибели подводной лодки, должны учитывать все обстоятельства этой трагедии. Все!
Но ведь всех-то мы и не знаем. Не знаем до сих, что произошло на самой лодке. Капитан 2 ранга Кобзарь был толковым командиром. Но порой любая мелочь становится в море роковой.
Выходили
Настроение у многих было подавленное. Кто-то бросил на прощание: «Уходим навсегда».
Вобщем, вышли они из бухты, название котолрой в переводе с французского означает "могила". Спустились на юг до сороковой параллели и двинулись вдоль нее на запад.
На двенадцатые сутки у них что-то случилось. 8 марта Кобзарь на связь не вышел. По гарнизону сразу же пошел слух. Жены сбежались к штабу. Я успокаивал их и день, и другой, и третий… Много врал. Они верили, потому что хотели верить, но сердце-то подсказывало им точнее всякой аппаратуры - беда.
…Жена Кобзаря так и не вышла замуж. Все ждет… А экипаж дружный был. Они даже что-то вроде гимна своего под гитару пели:
Недолго нам огни мигали,
Их затянул ночной туман.
Дремали чайки, сопки спали,
Когда мы вышли в океан…
Голос у Дыгало задрожал, глаза повлажнели, но он все же досказал песню до конца:
…И чайки сразу не поверят,
Когда в предутренний туман,
Всплывем с мечтой увидеть берег,
Подмяв под корпус океан.
А вот получилось, что океан подмял их под себя. Глубины в той впадине аж за пять километров…
И он замолчал, крепко сцепив пальцы.
Дозвонился я и еще до одного моряка - капитана 1 ранга в отставке Николая Владимировича Затеева(тогда он еще был жив). Затеев бывший северянин, командовал первым советским атомным подводным ракетоносцем К-19. В тот год, когда бесследно исчезла К-129, он служил в Москве оперативным дежурным Центрального командного пункта ВМФ СССР (ЦКП). Разговор наш шел за чашечкой кофе в писательском доме на Герцена.
– Не знаю, что с ними могло приключиться. По боевой подготовке к экипажу никаких претензий не было. Они только что вернулись из морей, отработались как надо, сплавались. Что я могу предположить?
Во все времена мерилом командирского мастерства была прежде всего скрытность плавания. Без нее никакие другие задачи подводного корабля - невыполнимы. Для дизелистов проблемой проблем была скрытная зарядка аккумуляторной батареи. Чаще всего для этой цели лодки всплывают ночью и молотят до рассвета дизелями. Но темнота помогала лишь в дорадиолокационную эпоху. Поэтому пошли на такое ухищрение - плавать в приповерхностном слое, выставив над водой шахту РДП…
Режим РДП - работа дизеля под водой - самый опасный для подводного корабля…
Да, я хорошо помню, какое напряжение воцарялось в центральном посту, когда под РДП становилась наша подводная лодка. Чаще всего командир выбирал для этого штилевое море.
– Боевая тревога! По местам стоять! Под РДП становиться! Из обтекателя рубки выдвигалась вверх широкая труба воздухозаборника с навершием в виде рыцарского шлема. Она вспарывает штилевую гладь моря, открываются захлопни, и дизели жадно всасывают морской озон. Кроме шахты РДП над водой торчат, точнее, режут ее выдвижные антенны и оба перископа - зенитный и командирский. Все офицеры, включая и доктора, посменно наблюдают в перископы
Я извинился перед Затеевым за то, что отвлекся, и он продолжил свой рассказ:
– Сколько лодок погибло из-за этого РДП! То полавковый клапан обмерзнет, вовремя не сработает. То волной накроет, лодка провалится, трюмные зевнут шахту перекрыть… Бывало, когда шахта из-за дефицита на металл, из которого ее следовало делать, сама переламывалась. Нечто подобное, я думаю, произошло и с К-129-й. Экипаж устал, потерял бдительность. А плавать под РДП в зимнем океане - не еж чихнул.
От Кобзаря же требовалась полная скрытность. Шли с баллистическими ракетами, ядерным боезапасом. Возможно, шел под РДП даже тогда, когда и волну развело… Не буду гадать. Я в то время дежурил по ЦКП ВМФ. Хорошо помню, как все закрутились, когда Кобзарь не вышел на связь. С 12 марта начался массированный поиск. Разведывательную авицию перебросили даже с Севера и Балтики. Долго искали… Потом американцы подключились. Они первыми обнаружили масляное пятно размером десять на две мили. Навели наше гидрографическое судно. Гидрограф собрал с пленки граммов 50 топлива. Анализ показал - наш соляр. Потом поднялся шторм, и пятно разнесло…
Тут еще вот какая накладка вышла. В штабе дивизии не оказалось заверенного списка членов экипажа К-129. Выходили второпях да еще с приписным личным составом - матросами-учениками… Не успели оформить. А без этого документа кадровики не выдают родственникам справки о гибели, без них пенсию не назначают… Долго мурыжили. Это со сталинских времен повелось. В начале пятидесятых пропала в Татарском проливе без вести «щука». Сталин сомнение высказал - а вдруг они к супостату уплыли? Кадровики время выжидали. Тоже ни пенсий, ни пособий не назначали…»
С огромным нетерпением дождался я второго письма из Кишинева. "…Ко второму, основному этапу этой печальной истории, - писал А. Сунгариев, - я служил в штабе Тихоокеанского флота в должности заместителя начальника разведки. Шел 1974 год. Мой непосредственный начальник капитан 1 ранга, а с 1975 года - контр-адмирал В. Домбровский (ныне - покойный) отличался кипучей жизнерадостностью и совсем не стремился взваливать на себя бремя служебной ответственности, а посему охотно предоставлял мне управление конгломератом подчиненных частей, кораблей, отделов. В силу этого, так уж получилось, «фирмой» в основном заправлял я, и стоял «не ковре» перед командованием флота тоже я. Мой же начальник в предвидении всякого рода коллизий убывал в части и, как правило, являлся пред светлые очи командования при выигрышных докладах, когда «фирма» была на высоте.
Такова была специфика службы, таков установившийся порядок. Я не собираюсь изливать какие-либо обиды и утверждать, какой я был хороший и какие плохие начальники. Нет. Просто у меня были развязаны руки, а принимать синяки и шишки всяк из нас в то время поднаторел.
Упоминаю об этом не ради суесловия. Просто подобная система дела мне возможность строить многое, как бывшему специалисту-подводнику, специалисту по подводным средам, по своему пониманию проблем и своему разумению способов их решения. В те времена эта «фирма» не имела понятия о том, что творится ниже поверхности океана, что там делает всемогущий вероятный противник. И мной было создано новое направление: анализ развития подводных систем и выявление деятельности иностранных ВМС под водой на" нашем театре.