Повседневная жизнь русского гусара в царствование императора Александра I
Шрифт:
В 1812 году граф Петр Буксгевден, сын генерала от инфантерии графа Федора Буксгевдена, главнокомандующего русской армией в войне со Швецией в 1808–1809 годах, был переведен из поручиков Изюмского гусарского полка. Барон Карл Бринк, служивший корнетом в Курляндской милиции, также получил перевод тем же чином в лейб-гвардии гусарский полк.
В 1813 и 1814 годах, когда шли активные боевые действия с французами, были переводы за военные отличия. Из ротмистров Павлоградского гусарского полка тем же чином был переведен Петр Вревский, из поручиков Сумского гусарского полка — Александр Дмитриев-Мамонов, из штабс-ротмистров Ахтырского гусарского полка — граф Алексей Апраксин, из ротмистров Изюмского гусарского полка — Яков Шилинг, из ротмистров Гродненского гусарского полка — Аркадий Кочубей, из поручиков Александрийского гусарского полка — князь Лобанов-Ростовский, из подпоручиков Изюмского гусарского полка — князь Николай Долгорукий и из подпоручиков 5-го Егерского полка — Николай Раевский, сын знаменитого генерала Отечественной войны 1812 года Николая Раевского.
В 1815 году в лейб-гвардии Гусарский полк тем же чином были переведены барон Иоганн Кнабенау (из штабс-ротмистров Новгородского кирасирского полка), князь Юрий Ратеев (из штабс-ротмистров Арзамасского конно-егерского полка) и корнет князь Дмитрий Ипсиланти, принадлежавший к роду молдавских господарей.
В 1816 году — барон Николай Гаген (из корнетов Изюмского гусарского полка), Степан Тютчев (из корнетов Ахтырского гусарского полка) и Андрей Сабуров (из прапорщиков конно-артиллерийской роты № 23 — корнетом).
В 1817 году — граф Людвиг О'Рурк (из корнетов Волынского уланского полка), князь Михаил Козловский (из ротмистров Псковского кирасирского полка) и Петр Осипов (из поручиков Ахтырского гусарского полка).
В 1818 году — князь Василий Голицын (из поручиков Смоленского драгунского полка), который сразу был назначен флигель-адъютантом к Александру I.
В 1819 году — граф Андрей Толстой (из ротмистров 1]родненского гусарского полка).
В 1822 году — князь Николай Трубецкой (из штабс-ротмистров Мариупольского гусарского полка) {62} .
Кроме представителей титулованного дворянства и старинной русской аристократии, в лейб-гвардии Гусарском полку служили офицерами выходцы из богатейших семей России. Например, Дмитриевы-Мамоновы владели поместьями в Московской, Калужской и Нижегородской губерниях, населенными 27 тысячами крепостных, их годовой доход превышал 60 тысяч рублей. Александр Дмитриев-Мамонов поступил в полк поручиком в 1813 году и вышел в отставку штабс-ротмистром в 1816-м. В феврале 1810 года юнкером в полку стал 18-летний Александр Пашков, отцу которого Василию Пашкову, обер-егермейстеру Двора Его Величества, принадлежало около 19 тысяч крепостных и 4 завода. Юный Пашков через восемь месяцев службы получил чин корнета, в 1813 году — поручика, в 1815-м — ротмистра, в 1817-м — полковника и в этом чине был переведен в армию — командовать Тверским драгунским полком. В феврале 1807 года из лейб-гвардии Преображенского полка штабс-ротмистром в лейб-гусары перевелся 2 2-летний Лев Нарышкин. Нарышкины владели 10 тысячами крепостных и состояли в родстве с династией Романовых. (Наталья Кирилловна Нарышкина была женой царя Алексея Михайловича и матерью Петра Великого.) Лев Нарышкин в рядах лейб-гвардии Гусарского полка участвовал в 1807 году в сражениях с французами при Прейсиш-Эйлау, Гутштадте, Гейльсберге и Фридланде, где был ранен, и после ранения вышел в отставку в чине ротмистра. В ноябре 1812 года Нарышкин вернулся в полк и совершил с ним Заграничный поход 1813–1814 годов. В сражении при Деневице он командовал эскадроном и отбил 8 вражеских орудий, за что был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени и произведен в генерал-майоры. В отставку он вышел в 1824 году, будучи генерал-адъютантом и генерал-лейтенантом…
Армейские офицеры, добиваясь перевода в гвардию, преследовали разные цели. Одни мечтали служить в столице, на глазах у императора из тщеславия, другие хотели, как писал мемуарист, «красиво отпраздновать молодость», третьи думали о карьере. Действительно, служба в гвардии помогала офицерам быстрее совершить очень трудный в то время переход из среднего командного состава в старший. В этом смысле гвардия, как и при Петре, продолжала быть «кузницей кадров». Ротмистр гвардии, переходя в армию, получал чин подполковника и мог командовать батальоном в легкой кавалерии. Полковники гвардии, командуя в своих частях эскадронами, в армии занимали должность командира полка.
Производство в чины по гвардии шло гораздо быстрее, чем по армии. Но соискателям следовало быть осторожными: средних дворянских состояний здесь хватало года на три-четыре.
Большую часть расходов гвардейского офицера можно назвать представительскими. Например, в театре им не разрешалось сидеть дальше пятого ряда партера; мундиры требовалось шить каждый год и только из английского сукна (стоило оно в два-три раза дороже отечественного), с золотыми пуговицами, шнурами и галунами; предметы униформы заказывались у определенных портных; собственных строевых лошадей надо было иметь не менее двух и ценою от 500 рублей и выше. Кроме того, жизнь в столичном городе тогда, точно так же, как и сейчас, стоила на порядок больше, чем в провинции.
Поэтому в лейб-гвардии Гусарском полку никогда не было, да и не могло быть ветеранов, подобных подполковнику Павлищеву, который носил мундир мариупольского гусара более 30 лет. Для него, как и для многих армейских офицеров, полк стал родной семьей, местом постоянного пребывания, а служба давала пусть скромные, но все-таки средства на жизнь. В гвардии все складывалось иначе. Жить на жалованье здесь было невозможно, и лица в полковом офицерском собрании сменялись с быстротой, невероятной для тихой армейской рутины. В основном разыгрывалось два варианта: либо перевод штаб-офицером в армию, либо отставка.
Из 35 вышеназванных офицеров, переведенных в лейб-гвардии Гусарский полк из армии с 1802 по 1822 год, в армейские кавалерийские полки полковниками вернулись шестеро: князь Роман Багратион, барон Карл Бринк, граф Адам Бенигсен, князь Николай Долгорукий, князь Алексей Лобанов-Ростовский и Николай Раевский. Полковником в лейб-гвардии Преображенский полк был переведен князь Константин Любомирский. Все они прослужили в лейб-гусарах от 4 до 8 лет (но были и исключения: Лобанов-Ростовский и Долгорукий служили по 14 лет), все стали впоследствии генералами.
В подполковники армии были произведены из ротмистров гвардии: князь Петр Абамелек, барон Иоганн Кнабенау, Аркадий Кочубей, Андрей Сабуров и граф Михаил Тимон. Они носили лейб-гусарский мундир в течение 3–5 лет. В майоры армии из штабс-ротмистров гвардии были произведены: граф Василий Каховский, Степан Лесовский и князь Юрий Ратеев. Два первых офицера служили в полку два года, а Ратеев — полтора.
В отставку в чине обер-офицера вышли: граф Алексей Апраксин (служил 3 года), граф Петр Буксгевден (служил около 4 лет), Петр Вревский (служил 4 года), барон Николай Гаген (служил 4 года), князь Андрей Гагарин (служил около 4 лет), принц Витгенштейн-Берлебург (служил 3,5 года), Александр Деев (служил 2 года), Александр Дмитриев-Мамонов (служил около 3 лет), князь Дмитрий Ипсиланти (служил около 6 лет), князь Николай Трубецкой (служил 3 года), Иван Черемисинов (служил 2 года), Яков Шилинг (служил 2 года). Князья Николай Щербатов (служил около 3 лет) и Борис Четвертинский (служил 4 года) были уволены в отставку полковниками.
В июле 1806 года в лейб-гусары из Белорусского гусарского полка был переведен Денис Давыдов, но не тем же чином (такой награды он, по мнению начальства, не заслуживал), а, как положено, с понижением: из ротмистров — в поручики. Помогли ему друзья: полковник князь Б. А. Четвертинский, который в это время командовал в лейб-гвардии Гусарском полку эскадроном, и сестра князя М. А. Нарышкина, салон которой в Санкт-Петербурге посещали и послы, и министры, и генералы. В мемуарах знаменитый поэт так написал о своем пребывании здесь: «Мы жили ладно. Во всем полку нашем было более дружбы, чем службы, более разговоров, чем дела, более золота на ташках, чем в ташках, более шампанского (разумеется, в долг), чем печали…» {63}