Повседневная жизнь русского средневекового монастыря
Шрифт:
В другой раз, когда Иоанн молился, он услышал, что под окном его кельи кто-то творит молитву, но только как-то неясно и невразумительно. Сначала Иоанн не придал этому никакого значения, но за окном раздался голос: «Что ты, Иван, ничего мне не отвечаешь?» Затем неизвестный стал сильно ударять в стену, так что оконная рама выпала на пол. Иоанн пришел в ужас, ушел из чулана в келью и начал снова молиться. Но пережитый страх был так велик, что Иоанн не мог стоять на ногах, его била дрожь, и он лег спать. Наутро окно в чулане оказалось целым. Через два дня Иоанну явился преподобный Иринарх и ободрил его. «Почто, Иоанне, — сказал преподобный, — третьего дня убоялся и вышел из чулана? Ибо враг на тебя тяготу наложил; ты же впредь не бегай, уповай на Бога и молись ему прилежно, и не оставит Господь боящихся Его, вражия же мечтания не бойся» ( РНБ.
Однако не только искушения и страхования сопровождали келейную молитву иноков, но и неведомые миру благодатные откровения. Их радость покрывала все труды и скорби, которые несли иноки в монастырях. Святой Исаак Сирин говорил: «Сладость, даруемая подвижникам в течение дня, источается из света ночных молитв» ( Святитель Игнатий (Брянчанинов). Т. 2. С. 179). Житие преподобного Александра Свирского, как ни одно другое, насыщено описаниями таинственных и непостижимых явлений: ему являлась Святая Троица, Пресвятая Дева; ученик преподобного видел во сне образ рая, описание которого помещено в Житии.
Однажды преподобный Александр читал свое обычное правило перед образом Спасителя, но часто, как заметил келейник, взирал на икону Богородицы, потому что пел Ей акафист. Закончив петь, преподобный сел отдохнуть, но ученику своему повелел бодрствовать, предчувствуя грядущее чудо. Через некоторое время преподобный вышел в предсение своей кельи и увидел дивный свет, озаряющий монастырь. Особенно ярким он был там, где находился фундамент новой строившейся церкви. Святой Александр хотел посвятить новый храм празднику Покрова Пресвятой Богородицы. Взглянув на храм, святой увидел, что на месте алтаря сидит Сама Богородица с Младенцем Иисусом на руках, а вокруг предстоит многочисленное ангельское воинство.
Преподобный в страхе упал на землю, но Богородица сказала ему: «Востани и не ужасайся», пообещав, что отныне Она будет заботиться о его обители. И тогда преподобный Александр увидел своих иноков, которые несли к фундаменту церкви камни, кирпичи, известь. В то же время он услышал голос, обращенный к нему: «Александре, если кто хоть один кирпич принесет на сооружение Моей церкви во имя Иисуса Христа Сына и Бога Моего, того избавлю от вечного мучения». После этих слов Богородица стала невидима, и монастырь снова погрузился в темноту. Но для преподобного Александра эта ночь была как день, он позвал к себе своего духовного отца — Исайю, рассказал ему о видении и от радости уже не заснул до утра ( РГБ. Унд. № 1253. Л. 183 об — 186).
Важнейшим событием в истории любого монастыря была канонизация его основателя. Иногда, хотя и далеко не всегда, прославление святого сопровождалось или следовало за обретением его мощей (нетленных останков тела).
Поклонение святым мощам в Православной Церкви основано на учении святых апостолов. Апостол Павел в Первом послании к коринфянам, не спрашивая, а утверждая, говорит: «Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святаго Духа!» ( 1 Кор. 6, 19). Тела святых еще при жизни становились жилищем Святого Духа, ведь они «измыли» их «слезами, выстлали многотрудными молитвами, украсили добродетелью, покадили жертвенными воздыханиями» ( Златоструй. С. 206), и после преставления преподобных Святой Дух не отступил от них. «И как при жизни сподобил их Владыка духовных дарований и сил и способности творить чудеса, — так и по отделении душ их от тел не лишает этих дарований». «Кости эти кажутся прахом и землей, но страшны для бесов, дают слепым прозрение, врачуют прокаженных и расслабленных и всякие болезни…» ( Просветитель. С. 181). День обретения мощей, как и день преставления святого, становился праздником всей Русской Церкви. Обретение мощей сравнивали с малой Пасхой, ибо становилось явным, что вопреки законам бытия через много лет или веков после погребения тело святого не подверглось тлению.
Иногда обретение мощей происходило как бы случайно: строили новый храм вместо обветшавшей церкви, где был погребен святой, и находили его мощи. Случалось, что обретению
Прошла неделя поста, игумен Адриан со всеми упомянутыми игуменами и старцами пошел в Никольскую церковь и здесь долго молился, потом вскрыл помост (пол) и повелел копать землю, но гроб оказался почти вровень с полом, хотя, как помнил преподобный Адриан, хоронили святого Ферапонта глубоко в земле. Преподобный Адриан хотел было сделать раку для мощей Ферапонта, но решил немного подождать, чтобы удостовериться в правильности своего решения. Гроб укрыли покровом и разошлись по кельям. Когда настало время вечерни, игумены и старцы вновь пришли в церковь и с изумлением увидели, что гроб находится в глубине земли, а покров остался на поверхности. Преподобный Ферапонт как бы показывал им, что хочет остаться под спудом. Но старцы подумали, что они виноваты тем, что промедлили и не достали мощи. Они спрыгнули в яму, чтобы поднять гроб на поверхность. А преподобный Адриан подозвал к себе одного из старцев и, отодвинув немного доски гроба, показал ему мощи святого Ферапонта: оказалось, что они были целы и источали благоухание.
Но напрасно старцы пытались сдвинуть гроб с места. Тогда старец Адриан, решив помочь им, взялся за возглавие, но тут невидимая сила отбросила его в угол ямы. Ужас объял всех. Полумертвого старца Адриана, который не мог двинуть ни рукой, ни ногой, принесли в его келью. Здесь ему пришло на ум помолиться преподобному Ферапонту и попросить прощения. После молитвы старец вновь стал здоров. Тогда он пошел в церковь, обложил гроб новыми досками и, отпев панихиду, снова похоронил его. После этой неудачной попытки обретения мощей старцы еще сорок дней служили сорокоуст об упокоении старца Ферапонта, прося у него прощения за свою дерзость.
Обретение мощей — это всегда сокровенная тайна, в которую посвящаются немногие, поэтому авторы житий обычно оставляли за рамками повествования все подробности, связанные с этим событием. Но иногда агиограф приоткрывает завесу над тайной. И оттого чудо, описанное в его бытовых подробностях и земных реальностях, становится еще более пронзительным. Такой редкий рассказ находится в «Повести об обретении мощей преподобного Адриана Пошехонского», трагическая история жизни которого уже пересказывалась выше. Иноки Адрианова монастыря много лет безуспешно пытались найти тело своего игумена, но напрасно. Со временем жители окрестных селений стали рассказывать друг другу о чудодейственной рябине, которая росла около заброшенной церкви во имя Ильи Пророка и святой Параскевы Пятницы на реке Ухре. Само церковное место уже давно сравнялось с землей, и здесь косили сено, но раз в году сюда собирались священники, купцы и крестьяне, приносили икону святой Параскевы и служили молебны. Веря в чудодейственную силу рябины, росшей неподалеку, люди протаскивали своих больных детей сквозь сучья дерева. Поэтому церковный дьяк Иван Прокопиев из соседнего села Гусева решил поставить на рябине икону, чтобы крестьяне поклонялись не дереву, как язычники, а святому образу. Он приложил немало трудов, чтобы возобновить церковь, ив 1619 году здесь возник монастырь, настоятелем которого стал игумен Лаврентий.
Однажды в монастырь пришел крестьянин деревни Иваникова Белосельской волости — Иоанн. Он принял постриг с именем Иона и стал духовным сыном игумена Лаврентия. 1 апреля 1626 года Иона, предчувствуя смерть, призвал к себе игумена и рассказал ему то, что никогда не рассказывал ему даже на исповеди. Эту тайну поведал Ионе перед смертью его родной отец Исидор. Когда разбойники бросили тело преподобного Адриана на берегу реки Ушломы, то Исидор со своими соседями отвезли его тайно к Ильинской церкви и здесь погребли наспех, без службы, не совершив панихиды и не отпев. Видимо, Исидор и его соседи сами были участниками нападения, так как боялись преследований губных старост, которые расследовали дело о нападении на монастырь. Игумен Лаврентий, услышав этот рассказ, повелел священнику Лукиану Козмину записать его слово в слово и заверил эту «память» собственноручной подписью.