Повседневная жизнь Русской армии во времена суворовских войн

Век восемнадцатый — особый. Начинался он в России таинственно, да и завершился загадочно. Держава, не зная удержу, металась из края в край. От мятежей к переворотам. От переворотов — к заговорам. От войн — к новым войнам и новым мирным трактатам. Отдельные островки спокойствия были столь же редки для России, как заржавевший в ножнах солдатский клинок.

Знаменательно, что военных терминов в русской речи той далекой поры было столь много и оказались они так выразительны и звучны, что военные словари и лексиконы, словники и энциклопедии былых времен читаются сегодня, как драгоценный свиток,

отпечаток необыкновенных дней. Даже названия родов войск — кавалергарды и гренадеры, мушкетеры и лейб-кампанцы, кирасиры и атаманцы, уланы и конно-егеря — звучат, словно музыка, пусть и военная.

В этой книге была предпринята попытка рассказать о повседневной жизни Русской армии — начиная с рядового солдата и кончая фельдмаршалом и самой императрицей в полковничьем мундире. Но была у автора и другая, не менее важная задача: приоткрыть завесу тайны над блестящими победами, во множестве одержанными Русским Солдатом — простым российским мужиком.

Чем более удаляется от нас век восемнадцатый, тем сильнее он привлекает, притягивает наше внимание буквально всем. А особенно делами военными, что позволили не просто укрепить Россию, но значительно увеличить ее территорию. Чеканный шаг русского солдата отдавался тогда эхом по всей Европе. И к шагу этому прислушивались. Одних он удивлял. Других поражал. Третьих раздражал и склонял к противоборству.

Страна, в которой лишь несколько лет прошло со времени создания регулярной армии, вдруг выдвинулась на одно из первых мест в мире. Как могло произойти такое? Ответ на этот вопрос — и в гении Великого Петра, и в деяниях и подвигах великих наших полководцев, в числе которых в первую очередь надо назвать фельдмаршала Румянцева и генералиссимуса Суворова. Но еще и в нравственном духе русского солдата, в особого рода заботливости начальников по отношению к нему — «яко отцов к детям». А значит, понять природу триумфальных побед русского оружия XVIII века нельзя без обращения к быту русских солдат и офицеров во дни мира и войны.

На взгляд автора книги, рассказ об этом сколь поучителен, столь же и увлекателен. И в описании нравов, царивших в те времена, привычек, причуд и забав военных людей, и в рассказе об их экипировке и вооружении, предметах повседневного быта, давно ставших музейными экспонатами.

В самом деле, разве не интересно узнать, например, в чей же мундир облачилась Екатерина II во время знаменитого дворцового переворота? И что известно о ее боевом коне нормандской породы и серой масти по кличке Бриллиант, что когда-то в богатом конском уборе, с мужским седлом, прошитым по малиновому бархату серебром и золотом, стремительно возносил к трону свою лихую хозяйку?

А разве не настраивают на сумрачно-боевой лад турецкие солнечные часы XV века на массивном чугунном постаменте, с высеченными на мраморной доске арабскими названиями знаков зодиака? Или двое серебряных с позолотой литавр, подаренных императрицей Елизаветой своему любимцу графу Алексею Разумовскому в 1751 году? Не навевает ли воспоминания о русских солдатах в Берлине овальный, темной бронзы барельеф прусского короля Фридриха Вильгельма I? Каким образом попал этот лик в Петербург? Оказывается, был взят в берлинском арсенале во время Семилетней войны.

Многие из этих раритетов былого надежно хранит наша прежняя и все такая же молодая столица. Здесь же и своеобразное военное императорское «обмундирование» — военные платья Екатерины II Кирасирского, Конного, Семеновского и других полков. А небольшая оседланная деревянная лошадка — напоминание об императоре Павле еще во дни его детства.

Отступая к началу барабанно-боевого XVIII столетия, мы с трепетом рассматриваем полковничий мундир лейб-гвардии Преображенского полка. Светло-синий, с красными обшлагами и золотыми пуговицами, принадлежал он самому Петру. Его же треугольная, черная, пуховая шляпа, пробитая пулей, а также серебряный вызолоченный нагрудный знак с изображением на эмали распятия св. Андрея Первозванного. Здесь же и петровская шпага с вызолоченным эфесом, надетая на кожаную с серебряными пряжками портупею.

Особые чувства вызывает взгляд на ключи от прусского города Мемеля, взятые русскими солдатами в Семилетнюю войну.

А вот и облачения противников Русской армии. Седло XVII века с массивными аксессуарами принадлежало шведскому королю Густаву Адольфу. Рядом мундир синего сукна на красной подкладке и с такого же цвета обшлагами. По нему струится серебряная нить аксельбанта и шитая звезда ордена Черного Орла — боевой гардероб Фридриха Великого. Из-под воротника и рукавов мундира выглядывают кружева манжетов полотняной рубашки, надевавшейся под мундир. Здесь же и пара замшевых перчаток нежного цвета слоновой кости…

…Аккорды нежные рояля старого, Портреты пыльные на стенах зал, И звон бубенчиков… и шаг Чубарого, И весь сияющий огнями бал.

Эти удивительные, проникновенные строки принадлежат офицеру лейб-гвардии Семеновского полка, человеку необыкновенной судьбы, князю Федору Николаевичу Касаткину-Ростовскому, и написаны они были спустя сто с лишним лет после швейцарского похода Суворова. В трагические годы Гражданской войны и массового исхода русской аристократии в эмиграцию с особой силой проявилось чувство щемящей тоски по веку минувшему, веку русской воинской славы. Это чувство живо и сейчас, и подтверждением тому — книга, которую автор предлагает вниманию заинтересованного читателя.

В архиве лейб-гвардии Семеновского полка сохранились документы, касающиеся службы Александра Васильевича Суворова простым солдатом-семеновцем. Обнаруженные в последние годы XIX столетия, в связи с приближавшимся столетием со дня смерти великого полководца, они позволили наглядно представить повседневную жизнь простых солдат знаменитого гвардейского полка Елизаветинской поры {1} .

В те времена дворяне записывались на военную службу с колыбели и к юношескому возрасту достигали уже офицерских чинов. Для маленького Суворова, которому шел 12-й год, срок записи был давно пропущен. Однако уступая страстному желанию сына, а также совету знаменитого Ганнибала — «арапа Петра Великого», Суворов-отец решает записать сына в Семеновский полк рядовым. И только в следующем году постановлением «полковых штапов» {2} Александра Суворова зачисляют в полк. Было ему тогда 12 лет от роду.