Повседневная жизнь во Франции в эпоху Ришелье и Людовика XIII
Шрифт:
В июле 1636 года началось восстание в Сентонже, Они, Пуату и Лимузене. Восставших называли кроканами [40] . Зимой восстание пошло на убыль, но по весне разгорелось с новой силой, охватив огнем пятнадцать провинций. В Перигоре кроканы создали настоящую армию, во главе которой встал местный дворянин Антуан де Ламот де Лафоре – опытный военачальник, участвовавший во многих сражениях. «Генерал кроканов» организовал десятитысячную армию, наводившую ужас на местные власти и подчинявшуюся строгой дисциплине: грабежи и мародерство были запрещены. Обосновавшись в Бержераке, Ламот отменил все «незаконные» налоги и призвал все города Перигора последовать его примеру.
40
Это название появилось еще во время первых
Ришелье отозвал с испанского фронта войска численностью три тысячи человек для карательной экспедиции. Командовавший ими герцог де Лавалетт оценил обстановку и начал тайные переговоры с «генералом кроканов», обещая ему прощение в случае сдачи. Среди вождей кроканов начались разногласия, которые переросли в вооруженные стычки. 1 июня 1637 года сторонники Ламота и его противники, возглавляемые ремесленником Маго, сошлись с оружием в руках. Ламота поддержала буржуазия Бержерака; Маго был убит в сражении, как и еще тысяча кроканов, его сторонники сложили оружие и получили прощение. Власть короля в Перигоре была восстановлена, а Лавалетт предложил Ришелье послать «обстрелянных» кроканов на фронт биться с испанцами.
Один из буржуа писал в своем дневнике от 9 января 1637 года: «Устанавливают новые налоги на всё, что можно, в частности, на соль, вино и дрова; боюсь, как бы не обложили им нищих, греющихся на солнышке, и тех, кто станет мочиться на улице, как в свое время сделал Веспасиан. Здесь говорят, что в Марселе был бунт, разграбили несколько домов… Поговаривают и о займе, который король хочет получить со всех верных городов Франции, и что Париж обложат суммой в двенадцать сотен тысяч ливров, а другие города поменьше, каждый по возможности; но мне сдается, что таких денег не найдется ни у кого, что в дальних городах, что в самом Париже, какими бы они ни казались богатыми: просто ужас, какие кругом бедность и нищета. Господи, сделай так, чтобы король узнал от порядочного человека о несчастьях своего народа; он непременно отдаст тогда иное распоряжение».
Во всех бедах обвиняли Ришелье, который на самом деле был против займов и повышения налогов, что приводило к дороговизне, упадку внутренней торговли, сокращению экспорта и земельной ренты, просто он не знал других способов раздобыть денег.
Два года спустя против налогов восстала богатая Нормандия: власти вознамерились обложить соляным налогом полуостров Котантен и часть области Бокаж, обладавших правом использовать соль, добытую выпариванием из песков в бухте Мон-Сен-Мишель. 16 июля 1639 года в Авранше вспыхнул мятеж, который распространился по всему побережью и вглубь провинции. Мятежников, называвших себя «босоногими», сначала было около четырех тысяч человек, но к осени их число увеличилось до двадцати тысяч. Они дали себе и другое имя: «армия страдания»; во главе их встал сельский кюре Жан Морель по прозвище Мондрен, именовавший себя также «Жан Босоногий». Он объявил об отмене всех налогов, а сборщиков податей велел предавать смертной казни. Восставшие пытались установить связь с собратьями в Бретани и Пуату. Их постигла та же участь, что и бунтовщиков из Перигора. С фронта были отозваны отборные войска под командованием маршала Гассиона, укомплектованные иностранными наемниками, не проявлявшими никакой жалости к местному населению. К началу 1640 года с мятежом было покончено; 2 января пал последний бастион повстанцев – Руан. Канцлер Пьер Сегье лично судил, вернее, казнил вместе с государственными советниками триста захваченных мятежников. Он запретил парламенту Руана исполнять свои обязанности и отменил все городские вольности нормандской столицы. Все налоги были восстановлены, а население еще и обязали содержать расквартированные в Нормандии войска. Руан был должен выплатить в казну более миллиона ливров штрафа, другие города – Авранш, Кан, Байе – несколько меньшие суммы.
На юго-западе, в Гаскони, крестьяне исхитрились почти не платить податей с 1638 по 1645 год. Несколько тысяч крестьян устроили собрания в Миранде в июле 1639 года и в Плезансе в июне 1642 года. По примеру гасконских кроканов взбунтовались жители Руэрга. Перед лицом такой угрозы интендант Верхней Гиени издал приказ о снижении податей. Примечательно, что в Руэрге вожаками мятежников тоже выступали мелкопоместные дворяне.
В 1640 году беспорядки, вызванные протестами против налогов, начались в Бургундии, в Ренне, Анже, Мулене. Поступления в бюджет составляли 43 миллиона,
Суть своей «социальной политики» кардинал-министр резюмировал в «Политическом завещании»: «Ежели народ будет пребывать в чрезмерном достатке, то станет невозможно заставить его соблюдать свои обязанности… Его можно сравнить с мулом, привычным к поклаже. От продолжительного отдыха он портится больше, чем от работы. Но работа эта должна быть соразмерна силе животного. Также следует поступать и с народом…»
2. Самоуправление
Генеральные штаты. – Провинциальные штаты: лояльность и оппозиция. – Ассамблеи нотаблей. – Кодекс Мишо
Все французские провинции делились на pays d'Etats,где было самоуправление и вопрос об установлении и распределении налогов решали депутаты на заседании Провинциальных штатов (Лангедок, Бретань, Прованс, Дофине, Бургундия, графство По), и pays d'йlection,где налоги устанавливались королем и распределялись выборными лицами.
Чтобы узнать мнение своих подданных о положении в стране или утвердить особо важное решение, чаще всего относительно налогов, король созывал Генеральные штаты, состоявшие из представителей трех сословий – дворянства, духовенства и разночинцев. Депутаты избирались своим сословием в провинциях и в Париже. Каждое сословие обладало одним голосом, что существенно повышало влияние дворянства и духовенства, представлявших едва ли 2—4 процента населения страны. Существовали также окружные штаты, заседавшие отдельно от Провинциальных штатов. Генеральные штаты созывались двадцать два раза за 487 лет —с 1302 года по 1789 год.
В 1614 году мятежные принцы, противостоящие королеве-регентше и возглавляемые Конде, потребовали созыва Генеральных штатов. Изначально они должны были собраться в городе Сане, но в конце концов их перенесли в Париж. Торжественное открытие состоялось 27 октября 1614 года, после трехдневного публичного поста и торжественной процессии, взывающей о «помощи свыше».
Палата духовенства состояла из 150 человек, в том числе пяти кардиналов, семи архиепископов и сорока семи епископов (включая епископа Люсонского). Дворян было 132, депутатов от третьего сословия – 182, в основном это были судейские чиновники и представители финансовых кругов.
Утром 27 октября все депутаты собрались во дворе монастыря августинцев. Перед главным входом в часовню установили кресла под балдахином для Людовика XIII и Марии Медичи. Депутаты прошли перед их величествами.
На набережной Августинцев, от Нового моста до самого Собора Парижской Богоматери на острове Сите, выстроились в две шеренги солдаты гвардейского полка в оранжево-фиолетовых костюмах, в черных и зеленых шляпах, близлежащие улицы перегородили цепями. Парижская чернь толпилась на улицах, выглядывала в окна, даже взгромоздилась на крыши домов.
К полудню из монастыря вышла длинная процессия, во главе которой ковыляли нищие и калеки, выпущенные по такому случаю из богаделен. За ними шли представители нищенствующих монашеских орденов, затем – духовенство различных приходов, ремесленные цехи со своими отличительными знаками, городские магистраты. Проехал верхом главный прево со своими помощниками, за ним – сто дворян из свиты короля, священники Сент-Шапель и Собора Парижской Богоматери, регенты Сорбонны, ректор и доктора четырех факультетов. Следом шла делегация третьего сословия: все депутаты были одеты в черное и держали в руке зажженную восковую свечу. За ними шествовали разодетые дворяне в шляпах с перьями и при шпагах, потом – духовенство: рядовое – по четыре человека в ряд, архиепископы и епископы в лиловых сутанах – по двое, затем кардиналы в широкополых красных шляпах и пурпурных сутанах; архиепископ Парижский кардинал дю Перрон нес Святые Дары с помощью четырех принцев крови. Позади шел сам Людовик, весь в белом, вместе с королевой-матерью, по-вдовьи одетой в черное, сестрой Елизаветой, Маргаритой Валуа, принцессами крови, маршалами Франции и кавалерами ордена Святого Духа. Замыкали шествие городские магистраты во главе с первым президентом парижского Парламента. Торжественная церемония завершилась мессой в Соборе Парижской Богоматери.