Пояс неверности. Роман втроем
Шрифт:
Арина рассмеялась, похлопала меня по руке каким-то фашистским жестом и велела поторапливаться, если я хочу тоже не проводить на воздухе более двух минут.
Усевшись в надушенный Аринин салон, я немедленно выудила из сумки телефон и принялась названивать Любимому, Любимый был вне зоны действия сети, как и всегда в последнее время.
Можно было посоветоваться с Ариной, кстати, она голова во всяких таких вопросах, недаром все ее любят, дарят автомобили, подкладки из норки и разное другое, но я почувствовала вдруг себя настолько усталой, что просто закрыла глаза и так и ехала. Чмоки-чмоки.
У входа в здание столкнулась с Барыней, она какими-то жуткими прыжками неслась от забубенного такси в форме старой «Волги» — странно, а где же Славка-водитель, подумала я и поздоровалась.
Барыня что-то рявкнула в ответ, на приветствие это было похоже мало:
— Рабочий день продолжается уже три часа!
Я ловко соврала, что еду от рекламодателя, расположенного рядом с домом:
— …чтобы оптимизировать трудозатраты, — потому что трудозатраты — любимое слово Барыни. Она на глазах смягчилась и милостиво разрешила мне зайти все-таки внутрь, всего-то пять минут простояли на диком морозе, всего-то пальцы рук свело в крабьи клешни, ерунда.
В офисном лифте я, переживая неловкую паузу, робко спросила:
— Вроде бы вы сегодня собирались поработать над договорами дома? — Потому что она действительно вчера всем об этом объявила раз сто.
— Неприятности с заказчиком, — холодно ответила Барыня и носовым платком вытерла чуть размазавшуюся тушь на нижнем веке.
Приехали, ё-мое, наконец-то, она гордо прошествовала к себе, отмахиваясь от удивленных приветствий, хлопнула дверь кабинета.
Еще через полминуты туда вбежали с выражением ужаса на лицах главный бухгалтер Равиля Тимуровна, ее заместительница Люсинда и начальник службы безопасности Владимир Иванович. Странная компания.
Я же рухнула на свой стул и стала мечтать о чем-то таком. Например, что сейчас мне кто-нибудь заварит чаю или погладит по голове и скажет про всебудетхорошояузнавал, или вот откроется дверь и войдет Любимый, кивком на ходу поправляя волосы, как он делает постоянно. И что-нибудь сократит. Скажет: эм эл де! Моя любимая девочка, типа.
— Ну, ты что такая скучная сегодня? — проорала мне в ухо Танька, рекламный менеджер.
— Я не скучная, — вяло ответила я и попросила ее плеснуть мне просто кипятку, что ли.
Танька проявила добрую волю и принесла целого чаю еще с какой-то плюшкой, в сахаре и с повидлом в середине. За это она уселась напротив и стала рассказывать про свои отношения с ветеринаром и газоэлектросварщиком.
Танька вообще необычная из девиц, после одиннадцатого класса она строевым шагом отправилась осваивать профессию «водитель троллейбуса с умением выполнять слесарные работы», каковую и получила. Неизвестно, то ли слесарные работы она выполняла неумело, то ли что, но карьера водителя троллейбуса у нее не задалась. Зато она познакомилась «на маршруте» с будущим мужем, замечательным пареньком Антошкой.
Танька была видная девушка, с хорошей плотной косой, и оранжевый цвет униформы ей подходил необычайно. Всем замечателен был и паренек Антошка: ровный румянец через щеку, плакатный разворот плеч. Один лишь единственный имел он недостаток — был вор. Обыкновенный вор, не элита, простой квартирный, правда — с огоньком. Творчески подходил к любимому делу, не ограничиваясь взломом дверей монтировкой. Более всего ему удавался трюк с боевым котом Григорием и флаконцем валерьянки. Антошка имитировал, допустим, покупку какой-то крупной вещи — автомобиля, афганского ковра или дачного участка, вручал хозяевам деньги, обильно сбрызнутые валерьянкой, привлекательной для котов. Боевой кот Григорий, привозимый на следующий день в пустую квартиру, по запаху находил спрятанные суммы, получал в награду кус телячьей печени или пакетик «Вискаса». Антошка воссоединялся с пахнущими чужим горем деньгами, крупную же вещь выгодно продавал. Афганский ковер, правда, оставил — был в душе эстет.
Разумеется, Танька ничего такого не знала о своем муже, и два часа в душном помещении зала суда стали для нее большим откровением. Кстати, Антошку она любить не перестала, настойчиво посылала ему в Карелию сырокопченую колбасу, тушенку с гречневой кашей и сигареты. Но он искренне полюбил тюремного врача, косоглазую Зинаиду — она могла быть ему более полезной на данном этапе. Надо же понимать! Танька пыталась понимать.
У нее тем временем родился сын, Антон Антонович. Про Антошку-старшенького было слышно много славного: он уехал в Португалию. Антошка, значит, процветал, Танька иногда беззлобно разглядывала его портреты на страничке ВКонтакте.
Время шло, Антон Антонович уже учился в начальной школе, и учился очень хорошо, его избрали старостой класса, и еще он полюбил петь. Танька немного расслабилась и решила заняться своей женской судьбой. Для этого она сделала несколько откровенных («откр. фото») фотографий в пальто и меховой шапке-монголке и разместила их на задорных сайтах знакомств.
Первый же откликнувшийся сделался ее долгожданным избранником, глупое какое-то слово, но она и на самом деле ждала слишком уж долго. Избранник удачно работал ветеринаром. Танька совершенствовалась. Читала книги, смотрела постановки по каналу Культура. Ветеринар сказался разведенным, жил явно один, уж таких вещей от зоркого глаза не скроешь. Посвящал Таньке стихи. Предпочитал японскую поэзию, чтобы не заморачиваться по рифмам.
И вот субботнее утро, на ветеринарной плите изжаривались сладкие блинчики. Танька бережно прикрыла фарфоровый чайничек на две персоны полотенчиком и подумала, что счастлива.
Зазвонил телефон, ветеринар поговорил несколько минут о чем-то незначительном, зачем-то звучно поцеловал воздух и сказал румяной от счастья Таньке:
— Завтра прилетает моя супруга из Португалии. Все забывал тебе сказать. Она там ученый, морской биолог. Работает, пишет труд про креветок и других обитателей глубин. Но ты не расстраивайся. Она на пару недель всего. Пообщаешься пока что с братом Колей, а?
И он похотливо рассмеялся: братом Колей назывался искусственный член, изобретательно подаренный ветеринаром Таньке к женскому дню 8 Марта.
Танька заплакала, сморкаясь в полотенчико с чайничка на две чужие персоны. Члена с собой не забрала.
Потом она встречалась, конечно, еще с какими-то мужчинами, но без увлеченности. Иногда вспоминала Португалию. Научилась определять ее по карте. Узнала все про мадейру, такое вино.
Следующим ее избранником стал газоэлектросварщик. Он работал на стройке. Лицо его казалось высеченным из камня в три-четыре несложных приема. Газоэлектросварщик очень проникся к Таньке, даже один раз подарил ей цветок, а другой раз — канарейку в клетке.