Поймать лаптем удачу
Шрифт:
По дороге я узнала, что Маша еще и не ездила к Деме, хотя мы должны были ехать к нему, а не к Пашиному брату. С чего она тогда решила, что Паша убит, вот ей-богу не пойму! Гормоны, всё гормоны. И сейчас мы направлялись домой, то есть меня отвезли домой, а Маша поехала в отель, где ее должен был дожидаться Паша. У меня было предчувствие, что он обязательно ее не дождется и опять «умрет». Только в этот раз он не оставит вторую симку в телефоне.
Маша, забрав чемодан, в приподнятом настроении попрощалась со мной, обещав скинуть путевку в Египет на электронную почту. Инночка, Машина дочка, должна была пожить в Москве у бабушки.
Я была такой уставшей, что еле волочила ноги. Так и не дойдя до душа, я упала на свою кровать и уснула.
Обычно я после суток сплю так крепко, что даже если бы в городе начался обстрел, я бы не услышала. Но в этот раз именно из-за тишины я среагировала на скрип паркета в коридоре. Сначала показалось, что мне это снится. Я перевернулась на другой бок и поняла, что отлежала кисть левой руки. Я уже стала просыпаться, почувствовав, что хочется пить, но лень взяла свое. Я хотела снова покинуть реальность, отдавшись объятиям Морфея, как вдруг услышала шаги. Ах, это Инна! Опять пошла маму будить в три часа ночи! Когда она перестанет темноты бояться… Машинально я попыталась уловить Машкин сонный голос, но снова услышала скрип паркета. Нет, здесь что-то не то. Если сейчас ночь и Инна будит Машу, то почему так тихо и кто-то скрипит? Если поздний вечер, то почему нет никого? Должны быть голоса и запах вкусного ужина, что приготовила Манюня. Вспомнив про ужин, я поняла, как сильно хочу есть, и снова повернулась на другой бок, уже отказавшись от мысли поспать. Нет, не может быть, чтобы Маша меня не разбудила к ужину. Значит, сейчас утро? Такое ранее, что темно? И где все? Снова послышался шорох. От любопытства я совсем забыла об инстинкте самосохранения. Наверное, это из-за того, что я еще до конца не проснулась и совсем не помнила, сколько я спала и что было перед тем, как я уснула.
Я даже не надела халат, так и вышла в ночнушке. В коридоре я заметила незнакомый черный портфель. Дверь в Иннкину комнату была приоткрыта. Я с изумлением подошла к ней. Даже сейчас я поражаюсь своему сонному спокойствию. В комнате я увидела молодого парня, осматривающего с пристрастием кукольный уголок Инночки. Я открыла дверь нараспашку и прокряхтела:
– Маловата для вас квартирка будет. И, к сожалению, она не сдается и не продается. – И я сонно зевнула. От моего охрипшего голоса, который едва мне подчинялся, незнакомец дернулся и резко обернулся. Его черты лица мне показались знакомыми.
– Вы кто? – Его голос мне тоже показался знакомым, но так как я еще плохо соображала, то ничего в голову не лезло. Я ответила:
– Взаимно. Вы кто? Я вас впервые вижу. И почему никого дома нет? Ходите тут, как слон, спать мешаете.
– А! Я все понял! – Незнакомец расплылся в улыбке.
Боже, где же я его все-таки видела?
– Вы та самая Вика, что все время работает и спит! Меня зовут Павел, – и он протянул мне руку. Я его смерила взглядом. Он что, серьезно? Думает, я ему дам слюнявить свою руку? И что за Павел, который думает, что я только работаю и сплю?
И тут у меня стали всплывать подробности. Я вспомнила этого мерзавца-мертвеца.
– Убитый братцем сбежавший любовник и чей-то там муж? – цинично усмехнувшись, спросила я.
– Виктория, я так понял, вы в курсе наших с Машей планов? – ответил он вопросом на вопрос, подойдя ближе. Запах дорогой туалетной воды наполнил всю комнату. Кого же он мне напоминает? Почему эта мысль мне не давала покоя? И мягкий тембр голоса, чертовская улыбка…
– Пройдемте на кухню, я вам сварю кофе, а вы пока примете душ и оденетесь наконец. А то на вас смотреть невыносимо, только запах «Юбиленой кремлевской» меня останавливает. Мишка бы точно не сдержался! Он любит этот сорт, – засмеялся Павел, выходя из спальни.
Только сейчас я поняла, кого он все это время мне напоминал. Даже смех у него такой же, как у Михаила. Как они похожи с братом! Только Павел фигурой покрепче, он выше Миши, волосы у него длиннее и темнее, и легкая небритость делает его солиднее… Я даже не заметила, как наблюдаю за ним, сравнивая с братом. На пороге кухни он обернулся:
– Так ты идешь в душ или тебе составить компанию?
Меня словно облили кипятком, и я тихо, почти басом приказала:
– Вари кофе.
Я почти побежала в ванную. Блин! Что он себе позволяет? У меня опять защемило в боку и закружилась голова. Я облокотилась на раковину и отдышалась. Так. Во-первых, я не могу понять, какой сегодня день. Я сутки проспала? Или сейчас раннее утро нового дня? Почему Павел не в Испании с Машей? Я посмотрелась в зеркало.
– Черт! – вырвалось у меня из груди. На мне прозрачная сорочка, что подарила мне Машка на Восьмое марта. Размышления о Павле совсем меня отключили. Я, такая спокойная, стояла перед ним почти голая. Бли-ин! Что он там вещал-то? Что меня спас запах сырокопченки, которую любит его брат? Меня затрясло, и я включила душ. Конечно, я приехала со смены и, так и не успев принять душ, свалилась в кровать. Я даже не помню, как переоделась. Так что же ему у нас нужно? Может, ему Маша дала ключи, чтобы он привез ее любимое платье? Или онав спешке паспорт забыла?
Я голову сломала, пытаясь понять, что он здесь делает. Ну а так это очень хорошо, что он здесь без Маши. Мне надо с ним серьезно поговорить. В ванной я поняла, что не взяла с собой сменной одежды, и, надев махровый халат подруги, вышла в коридор. После горячего душа мне стало хорошо, но слабость не оставляла меня. Хотелось открыть окно настежь и лечь на кровать, подышать осенним сырым воздухом. Но из-за незваного гостя пришлось идти на кухню, где пахло эспрессо и яичницей. Бог мой, неужели Павел ее пожарил для меня? Мне стало смешно и любопытно. Чего он от меня хочет? Ну не клеит же?! Не думаю, что он до такой степени глуп. И я не его уровня. Я девушка с деревенской пропиской, простой заводской работник, к тому же выгляжу не ухоженно. Я могу понять, почему он заметил Машу. Маша следит за модой и за собой, имеет знакомства, хорошую работу, у нее тусовка среди людей его уровня. Там, собственно, она его и встретила. Я молча села на стул и разглядывала его, чтобы понять, чего же он хочет. Павел стоял в фартуке и уже накладывал искусно поджаренную глазунью с зеленью и помидорами на тарелку. Потом он полил это блюдо приготовленным соусом и поставил рядом тарелочку с жареными гренками и нарезанным сыром. От одного вида такого блюда у меня желудок дал гудок.
– Наврал Машке, да? Повар ты, а не инженер, – сказала я, чтобы он не услышал урчания моего желудка.
Он улыбнулся как голливудский мачо:
– Ты мне льстишь. Это у нас семейное. От бати досталось. У нас все по мужской линии хорошо готовят, изучают рецепты и экспериментируют.
Павел поставил передо мной тарелку и подал столовые приборы. Потом налил мультифруктовый сок.
– Хотел подать шампанское, но его не оказалось. А красное сухое к этому блюду не подойдет, – показал он на недопитую Машей бутылку.
Все эти движения, манера его смотрелись настолько идеально, что мне стало противно. Не люблю таких парней. Чтобы отвлечься от мыслей, я взяла вилку и стала есть приготовленное Павлом блюдо. Оно было божественно! Вроде ничего такого сверхъестественного в нем нет, но этот соус и сухарики с сыром так сочетались… И что за травка добавлена?
Он с улыбкой смотрел на меня, отпивая из своей чашки эспрессо:
– Нравится?
Я чуть не подавилась, утвердительно махнув головой. Он молчал и смотрел на меня как голодный лев. Я быстро закинула остатки вкуснейшего блюда в свой желудок и увидела перед носом горячий кофе. Вот нахал! Как у него так получается ухаживать за дамой?