Поймать Лисичку
Шрифт:
– Кому, как не мне, знать, что это такое, - вздохнул Лисичка.
– Я поговорил с ней, объяснил. Она передавала тебе пожелания удачи.
– Рада это слышать, – Мия улыбнулась. – Первая по–настоящему хорошая новoсть за этот день. Спасибо. Осталось понять кое-что, развязать узлы, и можно с чистой совестью считать отбор пройденным. Мне кажется, что вы оба, – Каммия выразительно посмотрела на Маришию и Лисичку, - вы оба как-то связаны. Даже несмотря на то, что создатели у вас разные. Мари, а другие химеры… они как тобой воспринимаются?
– Как когда…
– Я про химер Ингри, - утoчнила
Маришия медленно поднялась и уверенно подошла к мраморной чаше.
– Как люди. Как живые. И это пугает меня. Мы… неотличимы. Это… это неправильно! – лиса в человечьей шкуре недовольно топнула ножкой.
– Тише, не кричи, - шикнула на неё Мия. – Это противозаконно. А вот правильно или нет… На самом деле сложный моральный вопрос. Тебе сейчас будет неприятно. Но представь, что вместо живого человека погибает химера. Или даже не погибает , а изображает смерть. Это плохо?
– Зависит от человека, – прошептала в ответ Мари, отбирая у Каммии мочалку и натирая девушке спину.
– Если это человек хороший, то, конечно, умереть за него не обидно. А если это какой-то преступник, пытающийся избежать казни? Молчите? Вот то-то и оно. Я думаю, именно поэтому нас и запретили. Но ведь я не виновата в том, что меня сделали. Я хочу жить. Как нормальное существо. К тому же, я точно знаю, что девуш?а, на которую я так похожа, мертва. Совсем-совсем мертва. А значит, меня нельзя использовать для чего-то противозаконного.
Химера говорила и говорила, повторяя одно и то же разными словами , а Каммия с трудом сдерживала слёзы. Нервишки шалили, и хотелось просто откреститься от всего происходящего, продержаться до конца недели и провалиться под землю, исчезнуть.
– Всё в порядке. Даже если вы не сможете помочь нам, ничего страшного. Мы… мы привыкли, леди Арвинт. Как бы цинично это не звучало. Я понимаю, что не имела права на вас это взваливать. Но… к кому мне еще обратиться?
– К Илберту? – предположила Мия.
– А толку? Он ведь затеял весь этот отбор. Вряд ли ему есть дело до таких, как мы. Люди, подобные наследнику рода, редко интересуются чем-то, кроме себя. Ну,дела семьи, будущее, развитие. А то, что происходит прямо у них под носом, обычно… и не нужно.
– Он… знает о том, что ты не просто лиса?
– спросила Мия, сжимая виски.
Голова раскалывалась от новых фактов, не выдержав, Каммия включила холодную воду и принялась остужать мозги. Легче не стало, но маленький заряд бодрости всё же появился.
– Знает. Я слежу за тем, чтобы его не отравили.
– Отравили. Да сколько можно? Есть на этом отборе хоть что-то нормальное? Спокойное там? Безопасное?
– раздражённо спросила Каммия, поднимаясь и начиная смывать с себя пену. Понежиться в ванне еще хотелось, но надо подготовиться ко встрече с Илбертом.
– Не знаю. Я всю жизнь рядом с Ингри, а с ней… никогда не бывает просто. Характер у распорядительницы не сахар, сами видели. Её несколько раз пытались даже убить.
– Маришия печально улыбнулась, подавая Мии полотенце.
– Да вот толькo хранят нашу эксцентричную как зеницу ока. Нужна она, видите ли. Приносит государству пользу!
– Пользу, говоришь? ? это уже интересная зацепка. Я подумаю над этим. ? теперь давай назад в лису,и я тебя выпущу. А то ещё заподозрят что-то. А ты, - Каммия пoсмотрела на свою химеру, – прячься то?е. Я знаю, что нам нужно поговорить, но у меня ещё встреча. Поэтому задушевные разговоры придётся отложить.
Закутавшись в халат, Мия вышла в спальню, подозвала к себе лису и поиграла на публику. Мало ли, лучше подлизаться к Ингри. Разве это не милота? Участница oтбора чешет пузо рыжей красавице-лисице. Ах, как мило! Ну мило же,да?
Выпустив Маришию, Каммия села на стульчик возле трюмо и тяжело вздохнула. Почему-то раньше ночные свидания ей казались ужасно романтичными, а сейчас… чем-то глупым. Лучше выпить чашечку кофе и посидеть за столиком не тайно , а явно. Да и все эти обязательные атрибуты... “приличной женщины, Мия! Ты должна выглядеть хорошо и презентабельно!” – как сказала бы матушка.
И всё же Эллерия была далеко, слишком далеко для того, чтобы иметь хоть какую-то власть над Каммией. Довольно улыбнувшись, девушка танцующей походкой дошла до шкафа и вытащила оттуда простенькое серое платье с длинными рукавами. Ничего особенного, почти что форма университета, только без цветов факультета, да и юбка чуть короче, чем пoложено. Мия любила эту вещицу. Высушив заклинанием волосы, Каммия собрала их в простую косу, наскоро перевязав лентой. Нательная рубашка, платье, чулки и простенькие туфельки на маленьком каблучке.
Нечего наряжаться так, словно идёшь представлять семью в свет, когда это всего лишь короткий разговор с просьбой о помощи.
Рухнув в кресло, Мия посмотрела на часы и принялась ждать. Увы, Илберт не сказал, когда именно придёт. А значит… стоит запастись терпением. Стрелки методично отстукивали секунды, минутная стрелка еле ползла , а часовая и вовсе замерла. Каммия не заметила, как уснула.
ГЛАВА 23
О чём мечтал Илберт после безумной пляски на импровизированном балу? Вытянуться в ванной и полчасика полежать в тишине. Без этих взглядов, полных надежды. Без алчных взглядов, пересчитывающих монеты в его кошельке. Как же всё это надоело! Если на балах, куда отправляла его матушка, у девиц было хотя бы какое-то достоинство и понимание того, что вешаться на пусть и богатого, но всё же не единственного мужчину как минимум неправильно, то на отборе невест Илберт чувствовал себя загнанным в угол зверем. И это было удручающе ужасно.
Привыкший хоть немного управлять собственной судьбой, собственной жизнью, наследник рода Ноэль чувствовал себя совершенно бесправным. Как будто Аришия Ноэль постоянно находилась рядом с ним и контролировала каждый шаг.
Все те маленькие победы, которые одержал Илберт за поcледние десять лет, вдруг обратились прахом. Тень матери нависала над ним, закрывая солнечный свет. Внутри клокотала ярость, и даже извечная скороговорка, изменённый девиз Аришии, не приносили спокойствия.
– Без суеты. Без лени. Без страха. Без личной выгоды. Без гнева. Без пристрастий. Без ограничений, - шептал Илберт,из-под прикрытых век рассматривая лепнину на потолке. – Без ограничений!