Поймать призрака
Шрифт:
Опал рассмеялась.
– Маловероятно, крошка. Сделав официальное заявление, он не сможет идти на попятную. Не то ему конец. Все сочтут его дураком, если он внезапно переменит решение.
Рейчел нахмурилась. Об этом она не подумала, нужно перегруппироваться. Срочно.
– Думаю, мне придется переубедить его, прежде чем будет сделано заявление.
Карандаш нетерпеливо дрожал в репортерской руке.
– В самом деле? И как же ты намерена это сделать?
– Как угодно и каким угодно способом, – выпалила она.
Взгляд Опал стал
– Вы станете отвечать на это, профессор?
Рейчел крутнулась на месте и уставилась в арктические глаза Зака.
– Упс, – сказала она.
– Упс? – повторил он.
Она заставила непослушные лицевые мускулы сложиться в улыбку. Или нечто, что сошло бы за улыбку. Не лучшее начало для второй беседы. И все-таки еще можно найти способ сыграть на этом. Можно… рассмешить его. Точно. Быть обезоруживающе забавной.
– «Упс» не годится? А как насчет… «вы берете взятки»? – решилась пошутить она.
Его глаза сузились, потемнели от гнева, и Рейчел готова была откусить себе язык. Очевидно, у этого человека нет чувства юмора. Неужели нельзя было догадаться раньше? Более того, профессор Зак Кингстон напоминал заряд динамита, ожидающий спички. И она только что подожгла запал.
– Вы позволите? – сказал он Опал (вот уж кто откровенно веселился). – Думаю, такое предложение требует разговора наедине. – Он сомкнул железные пальцы на руке Рейчел и поволок ее в дальний угол веранды возле отгороженного помоста.
Она нервно оглядывалась. Разговор наедине, это как раз то, что нужно. Вот только жаль, что он начался так неудачно.
– Мне не стоит предлагать взятку? – кротко спросила она, надеясь ослабить, если не предотвратить, приближающийся взрыв.
– Нет, если вам жизнь дорога, – подтвердил Зак и взорвался в полную силу: – В свое время я встречал вдоволь дешевых, подлых, аморальных…
– Лживых? – услужливо подсказала она.
– Благодарю вас. Лживых, лицемерных, изворотливых…
– Для протокола: я возражаю против термина «изворотливых».
– Занесено. Вероломных аферистов…
– Грустно слышать. Это объясняет происхождение вашего цинизма.
– …но ты, милашка, побила их всех. Если тебе хоть на минуту пришла в голову мысль, что я буду сидеть сложа руки, пока ты надуваешь американскую публику…
– А вам не кажется, что цинизм мешает открытому взгляду на реальность?
– …то вот тебе еще одна мысль. Я берусь за тебя. Как следует. Ты вместе с твоим привидением уже история.
– Я и не собираюсь вас ни в чем убеждать. Предоставляю это Франциске.
– Ты пожалеешь, что на свет родилась.
– Она заставит вас съесть эти слова.
– А на свою затею с книгой можешь плюнуть и растереть.
– Попробуйте забраться на эту кобылку, да не жалуйтесь, если сбросит.
– Надеюсь, ты по крайней мере умеешь проигрывать.
– Взаимно. – Использовав все банальности, какие удалось вспомнить, она воткнула карандаш в узел волос. Или в то, что осталось от узла. – Думаю, наши взаимные позиции достаточно прояснились, вы согласны?
Зак сложил руки на груди и кивнул.
– Согласен.
Рейчел колебалась. Она любила честную игру, но так хотелось посмотреть на его реакцию, когда Франциска покажет себя. И все же, ради Наны, она в последний раз попытается переубедить его, заставить посмотреть на вещи ее глазами. Надо испробовать на нем женские штучки, о которых столько пишут в романах. Она открыла глаза, насколько оказалось возможным, и затрепетала ресницами.
– У вас еще есть шанс проявить благоразумие и смыться отсюда, пока не поздно.
Он не шевельнулся, хотя в его глазах зажегся веселый огонек. Благоразумием здесь и не пахнет, но она не могла не отдать должное его великолепному упрямству.
– Война? – спросил он.
Она одарила его самой ослепительной улыбкой.
– Война.
Естественно, Франциска выбрала именно этот момент, чтобы устроить представление.
В башне требовательно зазвонили колокола, и один из работников Ранчо побежал туда. Минуту спустя он высунулся из окна.
– Эй, там никого нет, – закричал он.
В остальных окнах замелькали ослепительные вспышки света. Толпа во дворе взревела и заметалась. Рейчел наслаждалась. Спасибо, Франциска. Лучше не придумаешь! Она скосила самодовольный «говорила-же-я-вам» взгляд на профессора. Пусть теперь попробует сказать, что на Ранчо нет привидения.
Неистово застрекотали фотоаппараты, и операторы с водруженными на плечи телекамерами принялись неистово кружить, отыскивая наилучший угол съемки. Шум в замкнутом пространстве приближался к критической отметке.
Тяжелые руки, Заковы руки, упали ей на плечи. Он рванул ее к себе, прижав спиной к каменным мускулам груди и живота. Узел развалился, и карандаш упал на каменную дорожку. Она почувствовала себя как-то на месте в его объятиях – странное и тревожное чувство. Не следовало бы природе играть в такие игры. Отлить двух людей в совпадающие половинки, а потом вселить в эти половинки непримиримые души – жестоко и несправедливо.
Затылок касался его квадратной челюсти, и девушка боролась с желанием расслабиться. Боролась с мыслью, что стоит закрыть глаза, как кольцо его объятий покажется защитой, а не пленом. Смятение охватило ее. Самым разумным казалось не двигаться. Не двигаться, кажется, было единственно возможным.
Он пригнулся, приблизив губы к ее уху – иначе не услышит: шум вокруг стоял немыслимый.
– Сюрприз, сюрприз, – прорычал он, шевеля дыханием рассыпавшиеся пряди волос. – Леди – трюкач.
– Качка. Трюкачка, – поправила она, заставляя себя иметь дело с фактами, а не с иллюзиями: его злость против ее фантазий. В тщетной попытке собрать упавшие на плечи локоны рука коснулась его груди и тут же отдернулась. У них и так достаточно пикантные отношения, и без романтических сложностей. – Говорила же я вам, что мой призрак существует.