Поймать звездный ветер
Шрифт:
Собравшихся в рубке управления было всего семеро.
Был здесь Ральф Листауэл, капитан судна, сидящий в кресле перед ныне бесполезной панелью управления. Рядом с ним стояла Сандра, удерживаемая на месте магнитными сандалиями. А еще там был Дэвид Дженкинс, корабельный врач, а возле него — Марта Уэйн, хроникер корабля. Еще там была Пегги, механик. И Клод Сметвик, самый странный человек. И, конечно, я.
Мы выжили.
Мы прошли по разбитым «Фермопилам» и не обнаружили больше никого. Все помещения для офицеров на корме оказались изрешеченными метеоритами, а что касается дормитория,
— Рапортуйте, — устало приказал Ральф.
Наступила тишина, и первым ее нарушил Дженкинс:
— Мы обследовали весь корабль. Он напоминает дуршлаг. Больше выживших нет.
— Никого? — спросил Ральф.
— Нет, шкипер. Детали нужны?
— Нет.
— Я прошла вместе с доком, — сказала Сандра. — Везде разрушения: в камерах для заморозки, в каютах офицерах на корме, над переборкой. Второй помощник, третий помощник, инженеры, офицер по снабжению — все мертвы. Более чем мертвы…
— А снаружи? — спросил Ральф.
— Я увидела то, что можно было рассмотреть через иллюминаторы. Полная мешанина. Пропеллеры покорежены. Примерно двадцать квадратных миль паруса изорваны в клочья.
— Рапортуйте, — велел Ральф, глядя на меня.
— Я осмотрел помещение фермы. У нас больше нет фермы. Гидропонный зал и зал клетчатки пробиты насквозь. Конечно, нас могут спасти замороженные дегидратированные остатки клетчатки…
— Если бы у нас было достаточно воды для их растворения, — вмешался Дженкинс. — Но у нас ее нет.
— Есть цилиндры с резервным кислородом, — продолжал я.
— А как нам избавляться от двуокиси углерода? — спросил доктор.
— Химикалиями… — робко высказалась Пегги.
— Какие химикалии? — удивился он. — Да. Мы можем продержаться несколько дней — но стоит ли отрицать очевидное. Лучше покончить со всем сразу, шкипер. У меня есть лекарства. Все произойдет безболезненно. Даже приятно.
Ральф повернулся к Пегги:
— Рапортуйте.
— Генераторный отсек поврежден. Сейчас энергия поступает лишь от батарей.
— На сколько их хватит?
— При режиме строжайшей экономии, максимум на двести часов. Но мне еще нужно будет починить машину…
— И истратить на это весь наш резервный кислород, — заметил Ральф. Он обратился к Сметвику: — Рапортуйте.
— Я пытался, — прошептал телепат. — пытался. Но нигде никаких контактов. Мы одни. Одни и затеряны. Но…
— Но? — эхом отозвался Ральф.
— Я… Я не уверен… — затем, внезапно, Сметвик словно стал выше ростом, и это изменило его внешность. Доселе самый робкий и незаметный из всех, он словно доминировал над нами благодаря силе своего темперамента. — А разве у тебя не бывает воспоминаний — о тех жизнях, которые когда-то и где-то еще ты прожил? Ты не помнишь себя в качестве капитана Листауэла из Приграничья, или главнокомандующего Листауэла из Службы разведки Федерации? А все остальные — вы ничего не вспоминаете? Не может быть одной-единственной жизни — или единственной смерти…
— Заброшенная
— Ультимо и Туле… — прошептала Марта.
— И планеты Восточной цепи, — спокойно закончила Сандра.
— Вы помните! — закричал Сметвик. — Конечно, помните. Я так и думал. Делайте со мной, что хотите, но я это подозревал. И сейчас я вхожу в ваши умы. И все складывается, то, что я могу прочесть в ваших воспоминаниях. Постоянно, каждый раз, нас семеро — на «Летящем облаке», на «Ариэле» и теперь, на «Фермопилах»… Это постоянно повторяющийся паттерн… и мы пытались освободиться от него, но всегда терпели неудачу. Но всякий раз что-то менялось, и теперь мы опять сможем изменить что-нибудь. К лучшему или к худшему — не могу сказать, — но вряд ли может быть хуже, чем сейчас.
Ральф смотрел на Сандру, а она, как я чувствовал, на него, и это возбуждало во мне сильную ревность.
— Да… Я помню… Начинаю вспоминать… — медленно заговорил он. — Но даже при таких обстоятельствах, разве с Питером не случилось какой-либо беды?
Я прижимал к себе Пегги:
— Случилась. Но больше не повторится.
— А ты, Марта, вспоминаешь? — спросила Сандра.
— Да, — последовал ответ. — Я совершенно счастлива теперешним ходом событий. И Дэвид, и я счастливы — настолько, что я не приветствую идею эвтаназии…
— Продолжайте, — настаивал Сметвик. — Вспоминайте!
— Я сделала ракету, — пробормотала Пегги. — Разве нет?
— А я изготовил топливо, — поддержал я ее.
— Нет, — не согласился док. — Это сделал я.
— Кто-то из вас, ублюдков, сделал это, — вмешался Ральф с враждебным видом.
— Это уж точно, — подтвердила Сандра. — Кто бы это ни был, вы нас втянули в эту заварушку. Мне вполне хватало моей должности офицера по снабжению плюс третьего помощника капитана на «Летящем облаке», а также капитана — на «Ариэле», и мне совсем не улыбается считаться старшим офицером на разрушенном корабле беглецов, жить которому осталось всего несколько дней.
— Ты могла быть счастлива, но тебе придется согласиться, что все, что происходило на «Ариэле», не способствовало моему счастью, — сказал я.
— Выйти за тебя замуж было большой ошибкой с моей стороны.
— Это точно! Но только с моей стороны! Мне следовало хорошенько подумать. Предоставьте женщине возможность власти, и она непременно начнет ею злоупотреблять ею. «Я капитан и сплю с тем, с кем пожелаю!» Понимаешь?
— Меня это оскорбляет, — сообщила Сандра.
— Долой оскорбления, если это сделает тебя счастливее. Оскорбление, кажется, твоя специальность, дорогая.
— Но поваром ты был просто кошмарным и убогим, — отозвалась она.
— Вот уж ни хрена! — моментально отреагировал я. — Я был отличным поваром, и тебе это хорошо известно. На «Ариэле» питались куда лучше, нежели на «Летящем облаке».
— Я полагаю, в свое карри ты добавлял порох.
— А ты бы и не заметила разницы.
— Да и кто бы заметил?
— Карри было хорошим, — примиряюще сказала Пегги.
— Значит, ты заметила, — фыркнула Сандра.
— Ракета! — простонал Клод. — Ракета!