Поющие кости. Тайны д'Эрбле (сборник)
Шрифт:
Сделка состоялась в зоомагазине, чей ассортимент включал широкий спектр представителей животного мира – от улиток до ангорских кошек. Увидев в витрине клетку с морскими свинками, мистер Пембери решительно вошел в магазин.
– У вас, случайно, не завалялось какой-нибудь дохлой морской свинки? – поинтересовался он.
– Нет, мои все живы-здоровы, – уверил его хозяин. – Но ведь и они не вечны, – добавил он с недоброй улыбкой.
Пембери неодобрительно посмотрел на него. Между морской свинкой и шантажистом есть большая разница.
– Сгодится любое мелкое животное.
– У меня есть дохлая крыса, если вас устроит. Сдохла только утром, так что почти свежая.
– Вполне
Маленький трупик был завернут в бумагу, и Пембери схоронил его в своем чемоданчике. Отдав символическую плату, он направился к себе в гостиницу.
После скромного завтрака он вышел в город и посвятил весь день делам. Пообедав в ресторане, он в десять вечера вернулся в гостиницу и, взяв ключ, удалился в свой номер.
Но прежде чем раздеться, Пембери, заперев дверь, проделал в высшей степени странные манипуляции. Сняв наконечник с приобретенной трости, он острием напильника проделал в нем дыру и затем расширил ее так, что от наконечника остался лишь узкий ободок. Скатав шарик из ваты, он затолкал его в наконечник и, смазав нижний конец трости клеем, насадил наконечник и слегка нагрел над газовым пламенем, чтобы клей лучше схватился.
Покончив с тростью, Пембери перешел к одному из норвежских ножей. Прежде всего он сточил напильником желтый лак с ручки. Потом извлек из пакета дохлую крысу и, положив зверька на лист бумаги, отрезал ему голову, после чего взял за хвост, дал крови стечь на нож и размазал ее по всему лезвию.
Положив нож на бумагу, он осторожно открыл окно. Из темноты внизу послышалось мяуканье. Швырнув туда крысиную голову и тело, Пембери закрыл окно. Потом вымыл руки, бросил в камин оберточную бумагу и лег спать.
Наутро Пембери предпринял не менее загадочные действия. Рано позавтракав, он вернулся к себе в номер и запер дверь. Повернув трость рукояткой вниз, привязал ее к ножке стола. Вынув щипцами пузырек с мускусной эссенцией и убедившись, что от него не пахнет, он вынул резиновую пробку. Потом с величайшей осторожностью налил половину чайной ложки эссенции на вату, торчащую из дыры в наконечнике, и подождал, пока жидкость полностью впитается. Потом то же самое проделал с ножом, накапав на его деревянную ручку эссенцию, которая легко впиталась в дерево. Покончив с этим, Пембери открыл окно и выглянул наружу. Прямо под его окном был крошечный дворик, в котором росла пара хилых лавровых кустов. Останков крысы не наблюдалось, скорее всего, их утащила кошка. Пембери выбросил пузырек и резиновую пробку в кусты.
Затем он вынул из несессера тюбик вазелина и, выдавив немного на пальцы, тщательно смазал края крышки футляра для кистей, чтобы уплотнить стык. Вытерев руки, он взял щипцами нож, положил его в футляр и плотно закрыл крышку. Подержав щипцы над горящим газом, чтобы уничтожить запах, он положил их вместе с футляром в чемоданчик. Отвязал трость, стараясь не прикасаться к наконечнику, и, взяв чемоданчик и саквояж, вышел из гостиницы, держа трость за ее середину.
Найти пустое купе было несложно: пассажиры первого класса редко ездили по утрам. Дождавшись свистка кондуктора, Пембери вошел в купе, захлопнул дверь и положил трость на сиденье, так чтобы ее наконечник высовывался в окно. Доехав до Бейсфорда, он оставил саквояж в камере хранения и вышел в город, по-прежнему держа трость.
Дом Пембери находился к западу от станции на расстоянии около мили, и ровно на полпути к нему располагалось поместье генерала O’Гормана. Он хорошо знал это место. Бывший фермерский дом, к которому вела аллея старых деревьев. Ее отделяли от дороги железные ворота, которые играли чисто декоративную роль, поскольку аллея не имела ограждения и в нее легко можно было зайти с окружавших дом лугов по еле заметной тропинке, пересекавшей аллею. По ней и двинулся Пембери, задерживаясь у каждого забора, чтобы оглядеть окрестности. Наконец он добрался до аллеи и, пройдя между двумя деревьями, остановился и огляделся вокруг.
Некоторое время он стоял, прислушиваясь, но кроме шороха листьев до него не доносился ни единый звук. Здесь явно никого не было. Если Пратт позволил себе отлучиться, значит, генерал сейчас в отъезде.
Пембери стал осматривать деревья, проявляя к ним необычный интерес. Рядом росли вяз и огромный дуб с толстым, покрытым наростами стволом, на высоте семи футов разделявшимся на три массивные ветки, каждая из которых была толщиной с приличное дерево. Самая большая из них простиралась на всю ширину аллеи, прикрывая ее, как навес. Этому старожилу Пембери уделил особое внимание: обойдя его вокруг, он положил под ним саквояж и трость, так чтобы ее наконечник не касался земли, и, цепляясь за наросты, стал карабкаться наверх. Едва он ступил на развилку, как послышался скрип ворот и быстрые шаги. Пембери скатился с дуба и, схватив свои пожитки, спрятался за огромным стволом.
«Только бы не увидели», – мысленно повторял он, прижимаясь к дереву и боязливо выглядывая из-за ствола. Вскоре на аллее появилась движущаяся тень, и Пембери прижался к стволу. Когда человек прошел, он, осторожно высунувшись, посмотрел вслед удаляющейся фигуре. Это был почтальон, знавший его, и Пембери счел за благо не показываться ему на глаза.
Дуб явно не отвечал его требованиям, и Пембери стал высматривать другое дерево. За вязом он заметил старый граб, причудливое дерево, ствол которого раструбом поднимался вверх, переходя в раскидистую крону, тянущую к небу руки-ветви, словно мифическая лесная нимфа.
Это дерево понравилось Пембери с первого взгляда, но он продолжал жаться к дубу, пока почтальон с веселым свистом не прошел обратно, оставив его в одиночестве. Тогда он решительно направился к грабу, крону которого отделяли от земли какие-нибудь шесть футов. Пембери мог легко достать ее рукой, в чем немедленно убедился. Прислонив трость к дереву – на этот раз наконечником вниз, – он вынул из чемоданчика футляр для кистей, откинул крышку и, взяв щипцами нож, пристроил их на ветке. Он уже собирался положить футляр в чемоданчик, но его посетила новая мысль. Понюхав сильно пахнущий футляр, он закрыл крышку и закинул его на дерево, где тот скатился в центральное углубление в стволе. Закрыв чемодан и взяв трость за ручку, Пембери вернулся на тропинку и, пройдя между вязом и дубом, двинулся в обратном направлении.
Его передвижение было не совсем обычным. Он шел крайне медленно, волоча за собой трость и поминутно останавливаясь, чтобы вдавить наконечник в землю. Любой, кто увидел бы Пембери в этот момент, счел, что тот пребывает в мечтательной задумчивости.
Пройдя луг, он не стал возвращаться на главную дорогу, а свернул в узкий переулок, выходящий на Хай-стрит как раз напротив полицейского участка, отличавшегося от окрестных домов лишь фонарем и объявлениями на распахнутой двери. Перейдя улицу, Пембери, все еще волочивший за собой трость, остановился у двери участка и, поставив трость на ступеньку, стал читать объявления. В открытом проеме был виден человек, что-то пишущий за столом. Он сидел спиной к двери, но Пембери все же сумел разглядеть, что у него нет указательного пальца. Значит, это Джек Эллис, бывший охранник Портлендской тюрьмы.