Поющие кости. Тайны д'Эрбле (сборник)
Шрифт:
– Такой умиротворенный, – добавила она, еще раз встряхнув головой.
– Да, он сейчас так спокоен, – присоединилась к ней мисс Боннингтон.
Обе смотрели на меня, ища подтверждения, и я был вынужден пробормотать: действительно, так и должно быть – обитатели гробов в большинстве своем большой активности не проявляют.
– Тогда мне и в голову не приходило, – возобновила речь мисс Дьюзнеп, – что с ним случится что-то плохое. Когда я в первый раз его увидела, сидящего в постели в милой, залитой солнцем комнате, он был такой веселый и…
– А почему вам ничего такого в голову не приходило, позвольте спросить? – прервала ее миссис Моррис. – Вы думали, что он будет жить вечно?
– Нет, мэм, – с достоинством ответила дама. – Я так не думала. С чего бы это. Мне хорошо известно, что все мы смертны и родились лишь для того, чтобы однажды нас прибрал Бог. Что мы подобны…
– …взлетающим вверх искрам, – подала голос мисс Боннингтон.
– Или зернам во время сбора урожая, – продолжила мисс Дьюзнеп с легким нажимом. – Но быть брошенным в печь огненную…
– Я поняла так, что вам не нравится кремация, – снова прервала ее миссис Моррис. – Но он сам так решил – и правильно. Посмотрите, как разрослись кладбища. Скоро людям негде будет жить.
– Да, возможно, я привержена традициям, но мне кажется, жизнь человеческую должны завершать достойные похороны с множеством цветов на церковном кладбище. Я ожидаю этого для себя со сладостным предвкушением.
– Надеюсь, вы не будете разочарованы, – вздохнула миссис Моррис. – Хотя я не совсем понимаю, какой радости именно вы ожидаете от собственных похорон.
Мисс Дьюзнеп насупленно промолчала, но хозяйку дома это, похоже, мало тревожило. Доктор Кроппер запаздывал, что ее явно раздражало. Во время разговора она все время прислушивалась, не звякнет ли дверной колокольчик, и наконец дождалась: он громко зазвенел.
Миссис Моррис посмотрела на меня:
– Это наверняка доктор Кроппер. Может быть, вы пойдете со мной его встретить?
Я молча поднялся, хотя ее предложение было странным. Чего ради я должен его встречать?
На очередной звонок она распахнула дверь. На пороге стоял невысокий человечек в очках с саквояжем в руке. Он с необычайным радушием пожал мне руку, затем обратился к хозяйке:
– Здравствуйте, миссис Моррис. Извините, что заставил вас ждать, у меня затянулся прием.
Она кивнула и, скорчив кислую физиономию, объяснила, кто я такой. Доктор снова пожал мне руку, заверяя, что весьма рад познакомиться. Мы двинулись по совершенно темному коридору. Доктор что-то спрашивал у хозяйки, кажется, справлялся о ее здоровье, она, не оборачиваясь, бурчала что-то в ответ. Позже доктор Кроппер потерял шляпу и, пытаясь ее поднять, ударился головой о стену.
Когда мы добрались до тускло освещенной прихожей, хозяйка повела нас вверх по лестнице в комнату покойного, хорошо мне знакомую.
Здесь тоже горел лишь единственный газовый рожок над камином, но света было достаточно, чтобы разглядеть гроб, установленный на трех стульях, и подле него человека, в котором я узнал мистера Морриса.
Мы подошли, поздоровались. Посмотрели на гроб. Он был закрыт крышкой, но в ней виднелось окошко на уровне головы, задернутое прозрачным целлулоидом. Доктор Кроппер, а затем я посмотрели в это окошко на желтое сморщенное лицо мертвеца с привычной ермолкой на голове. Да, он и раньше выглядел как мертвец, так что смерть на его внешности уже никак не сказалась.
– Желаете снять крышку? – спросил мистер Моррис.
– Разумеется, – сказал доктор Кроппер. – А для чего же мы здесь, в самом деле? Мы желаем также извлечь покойного из гроба.
– Хотите покопаться у него внутри? – поинтересовался я, увидев, что доктор открывает свой саквояж. – Зачем? Нам же ясна причина смерти.
Кроппер отрицательно покачал головой:
– При выдаче свидетельства для кремации необходимо соблюсти все формальности. Подтвердить причину смерти. А глядя в окошко в крышке гроба, это сделать нельзя. А что, если дело, не приведи Господь, дойдет до суда? Нас с вами вызовут, а мы скажем, что выдали свидетельство вообще без осмотра? – Он похлопал меня по руке. – Но работы тут немного. Положим тело на кровать, я сделаю небольшой разрез, чтобы взглянуть на опухоль, и дело с концом. – Он учтиво повернулся к хозяйке: – Надеюсь, вы не возражаете, миссис Моррис?
– Делайте все, что считаете необходимым, – безразлично отозвалась она. – Меня это не касается. – Затем хозяйка вышла и закрыла за собой дверь.
Пока мы разговаривали, мистер Моррис успел поработать отверткой со сноровкой опытного мебельщика. Все шурупы были отвинчены, и он поднял крышку. Втроем мы перенесли легкое как пушинка тело покойного на кровать. Доктор Кроппер принялся доставать инструменты, а я тем временем успел разглядеть мистера Морриса. За все это время я видел хозяина дома всего один раз, в первый день, и то мельком, когда он выглянул из-за занавески в витрине магазина. С тех пор он изменился в лучшую сторону – тогда он был просто небрит, а сейчас борода существенно отросла и имела благообразный вид. Раздвоенную заячью губу теперь полностью скрывали усы.
– Позвольте уточнить, – произнес доктор Кроппер, беря скальпель, – когда умер мистер Бенделоу?
– Вчера, примерно в пять часов дня, – ответил Моррис.
– Вот как? – воскликнул доктор, беря безжизненную руку покойного и роняя на кровать. – Значит, вчера днем. Вот видите, Грей, как сложно определить время наступления смерти. Если бы мне показали тело и спросили, когда этот человек скончался, я бы ответил, что, скорее всего, три-четыре дня назад. Потому что нет ни малейших следов трупного окоченения и прочего. Вот такие дела.
– Да, – согласился я. – Мне тоже показалось, что с момента наступления смерти прошло больше суток.
– Об этом я и говорю, – заметил Кроппер и занялся покойным.
Я не стал вникать, что он делает, и предоставил доктору самостоятельно подтвердить свой диагноз.
По его просьбе Моррис принес свечу и встал с ней в указанном месте. Я от нечего делать стал смотреть в окно, откуда был частично виден канал. Уже взошедшая луна освещала бледным светом покрашенный белой краской корпус голландского шлюпа, вставшего у небольшого причала. Картина радовала глаз, особенно по контрасту с грязью и запустением, царящими по соседству. Я решил, когда все закончится, неспешно прогуляться вдоль канала по дорожке.