Поющие пруды
Шрифт:
Добежав до самого леса, я заметила, что оказалась в лидерах. Меня опережал только Никита, Данила оказался чуть позади вместе с девчонкой из одиннадцатого, а остальные сильно отстали.
Здесь заасфальтированная дорога сменилась проселочной и свернула в сторону, оставив лес справа. Бежать стало чуть труднее, но скорости я не сбавила. Слева мелькало поросшее высокой травой поле, а где-то там, вдалеке раскинулся небольшой пруд… которого, к счастью, отсюда видно не было.
Вскоре мы прошли еще один так называемый «пост», после чего углубились в лес. Дорога здесь
Мной владел азарт. Я всегда считала, что если уж участвуешь в каком-то состязании, то нужно всеми силами стремиться к победе. Не существует второго и тем более третьего призового места – победитель всегда один. В данном случае им станет тот, кто придет к финишу первым.
Туман сгустился. Я не заметила, в какой момент он перестал походить на редкие перьевые облака, а стал похож на плотные серые тучи. Видимость сделалась ужасной, и я не различала ничего дальше расстояния в пару шагов. Даже не знала, оторвался от меня Никита, или наоборот, я его обогнала.
От быстрого бега тело разгорячилось, и мне стало жарко.
Но внезапно повеяло холодом. Почему-то возникло абсурдное предположение, что холод источает уплотнившийся туман. И что он – слегка подвижный, тучный, стелящийся по влажной земле и клочьями висящий в воздухе, кого-то скрывает. Что кто-то или что-то прячется в нем, незаметно наблюдая за теми, кто по глупости забрел в лес…
Подавляя иррациональный страх, я продолжала бежать.
Бежала. Бежала. Бежала…
Где же последний пост? По ощущениям, я давно должна была его достигнуть.
Больше не раздавался топот бегунов, не слышалось их дыхание, не ощущалось присутствие… Хотя, нет. Присутствие как раз ощущалось. Только не участвующих в кроссе школьников, а… чье-то. Некого неизвестного, надевающего туман, точно маску.
Память совсем некстати напомнила, что такой же туман был тем утром, когда я ходила к пруду. А еще вспомнилось, что такое же тяжелое ощущение чужого взгляда я ощущала на себе, сидя в гостиной Алисы.
И я остановилась.
Осмотревшись, увидела вокруг себя только кусочек пустой лесной дороги и стволы высоких сосен. Все остальное пространство заволок туман. Возникло леденящее душу ощущение, что я оказалась отрезанной от всего внешнего мира – пойманная в ловушку и закрытая где-то в нереальности.
– Чушь какая! – одернула я себя, заглушая страх и, наплевав на кросс, громко позвала: – Эй!
– Эй, эй… – повторило растворившееся в тумане эхо.
– Здесь кто-нибудь есть?
– Есть, есть…
Показалось, что на этот раз после моего вопроса прозвучало не эхо, а ответ, произнесенный моим, но в то же время как будто искаженным голосом. Я непроизвольно попятилась, но, сделав всего один шаг, вновь остановилась.
Нужно мыслить здраво и не поддаваться эмоциям.
Скорее всего, из-за усилившегося тумана я все-таки сбилась с пути и каким-то образом оказалась на другой дороге – возможно, идущей параллельно. Поэтому не слышу остальных и не могу добраться
Такие мысли меня частично успокоили, хотя, положа руку на сердце, проигрышем я расстроилась.
Нечестно! Могла ведь победить!
Но ощущение на себе чего-то взгляда не исчезло. В какой-то момент мне даже показалось, что я вижу в тумане медленной движущийся ко мне силуэт. И если разум подталкивал обрадоваться и позвать неизвестного человека, то интуиция заставила оцепенеть и молчать. Потому что этот идущий через туман неизвестный… человек ли он?
Я тряхнула головой, в очередной раз отгоняя иррациональные мысли.
Что за нелепица? Я ведь уже не маленькая девочка, боящаяся темной кладовки…
Внезапно меня отбросило в сторону. Даже понять не успела, что произошло, как оказалась лежащей на холодной земле. Тут же боковым зрением снова уловила движение слева от себя, ощутила колебания влажного воздуха. Мимо меня словно пробежал кто-то на нереально высокой скорости. Кто-то, двигающийся как-то слишком резко, неправильно… неестественно.
Повеяло запахом тины и той самой горько-сладкой вонью, от которой меня мгновенно замутило.
И снова тишина, заставляющая напряженно вглядываться в туман, окруживший меня, точно огромный липкий кокон. Пытаясь подняться на ноги, я обнаружила, что они подрагивают, и обуздать эту дрожь оказалось непросто. Меня уже не могли успокоить никакие доводы разума о другой дороге и галлюциногенных газах. В настоящий момент страху удалось одержать надо мной вверх – тому самому иррациональному, поднявшемуся с самых потаенных глубин души. Дикому и неконтролируемому.
Слух резанул отчетливо различимый в тумане смех – не понять, детский или взрослый, женский, или мужской…
Волоски на теле встали дыбом.
А потом пришла боль.
Ее вспышка оказалась до того сильной и внезапной, что я, только-только поднявшись с земли, как подкошенная рухнула обратно. Каждую клеточку тела наполнила агония, мучительнее которой была только жажда – такая же внезапно вспыхнувшая, ужасная, невыносимая.
В застланном болью сознании промелькнула мысль, что при падении я выронила бутылку, и она куда-то укатилась. Я шарила вокруг себя руками, лихорадочно пытаясь ее отыскать, но все тщетно. Уже было плевать и на проигрыш в кроссе, и на туман, и даже на того, кто сбил меня с ног.
Хотелось только одного – чтобы это прекратилось. Но приступ не стихал и был еще более мучительным, чем в прошлый раз.
Какая я все-таки дура… нужно было как минимум рассказать об этой проблеме Майклу, а как максимум – звонить папе и просить отвезти меня в город, чтобы показаться врачу.
Из груди вырывались хриплые стоны, и было сложно поверить, что их издаю я сама. Губы пересохли, а оттого, что я их прикусила, во рту появился металлический привкус крови. Жаркая боль охватывала все тело, но локализировалась в ступнях и грудной клетке, где неистово билось сердце.