Шрифт:
Глава 1
Площадка, предназначенная для казни, располагалась на самом крайнем суку древа. Она была большой, просторной, светлой, чистой. Как и все, что окружало небесных жителей.
Мозаика спиралью расходилась от центра ровной площадки разноцветными кусочками стекла. Со стороны казалось, что большей частью они алого цвета, но это было ошибкой. Просто зеленые или светло-лимонные стекла были полупрозрачными, отчего оттенки соседних плиток передавались невольно и им. Если уж быть совсем честными, то одинаковых цветов на площадке вообще не было. Но это редко кто замечал.
За кругом,
С высоты мир внизу казался чем-то далеким. Деревья расстилались зеленым морем, прерывались синими лентами рек, совсем редко пестрели своими боками самые большие города.
А еще с площадки можно было различить вдали другое древо. Такое же, как то, на котором располагалось мозаичное чудо. Высокое-высокое, с густой кроной, корявыми ветвями. Такое же пристанище для нельх, которым мир внизу был чужд и далек, как земля, что виднелась с площадки.
Белоснежные облака стали свидетелями того, как на разноцветных плитах появились нельхи.
Это были не очень высокие создания, напоминающие людей. Уши их были длинными, глаза светлыми, всех оттенков, которыми была богата мозаика на полу. Они чуть заметно светились, словно на них падало солнце, причем лучи его били откуда-то изнутри. Кожа нельхов могла похвастать бледным светло-лимонным оттенком. Иногда чуть темнее, ближе к пепельному, иногда совсем солнечного цвета.
Но главной отличительной особенностью этого народа были крылья. Словно сотканные из множества полупрозрачных стеклышек, скрепленных между собой невидимыми нитями. А еще они были нематериальны. То есть у каждого из нельх крылья чаще всего висели сложенными за спиной, но при этом абсолютно не мешались, не задевали предметов. За них нельзя было ухватиться. Однако при всем том их можно было сломать. Больше того, крылья эти были очень хрупкими, и навредить им можно было легко и просто. Лечению они поддавались, но весьма неохотно, да и то не всегда.
Часть нельх тем временем разошлась вдоль площадки, образовав полукруг. В центр толкнули изрядно потрепанную троицу. Мужчина и женщина, оба измучены, едва держались на ногах. Однако в своем незавидном положении они оба улыбались, даже шутили, язвили и смеялись.
Со стороны оба казались немного не в себе. Охрана, держа наготове луки, ручные арбалеты, мечи и даже копья, явственно побаивалась эту скованную по рукам и ногам парочку. Те стояли с трудом, что их нисколько не смущало и, вроде бы, даже забавляло.
Третьей в центре площадки была девочка лет пятнадцати. Ее почти не тронули, никаких кровавых отметин или ран, следов пыток. Она стояла на своих двоих прямо, со страхом глядя на окружающих. Невольно жалась к взрослым нельха. Те подбадривали кроху, но как-то очень своеобразно. Без всяких слов утешения или убеждений в том, что все будет хорошо.
Из рядов стражи вышли двое. Еще двое обогнули площадку и подошли к самому краю.
– Лорд Синдай, какая честь, - изобразил некое подобие шутливого поклона скованный по рукам мужчина. Два небесно-голубых глаза без страха смотрели на собеседника. Однако это занятие быстро надоело, так что узник обратился к своей спутнице. – Малыш, прояви уважение к целому лорду.
– Жаль, что целый, половинчатым он бы мне понравился больше. Увы, не дошли руки, - хихикнула женщина. Попыталась сотворить элегантный поклон, только получилось
– Не болит? – сочувствующе спросил тот в ответ.
– Да не особо, - пожала плечами связанная женщина, тряхнув огненно-рыжими кудрями. – Ты же знаешь, что такие мелочи меня уже давно не интересуют. Стоять только неудобно. Опять же ножки прямо не поставить.
– Да, это потеря потерь, - рассмеялся мужчина. – Твои ножки действительно прелестны.
– Как приятно это слышать, - лукаво подмигнули ему в ответ.
Тем временем, не обращая внимания на разговоры пленных меж собой, лорд Синдай коротко о чем-то переговорил со своим спутником. Кивнул четверке, что стояла с края площадки, после поманил к себе еще двух крепких воинов.
– Хал Турак, хали Цересса, - обратился к пленникам нельх. Лорд Синдай обладал голубыми глазами и светлыми волосами, убранными в хвост. Практически белоснежные, они чуть заметно отливали синевой. – Несмотря на все ваши преступления перед нашим народом, королева Туила милостиво разрешила дать вам право на последнее желание.
– А жизнь оставите? – с любопытством покосилась на хмурого воина Цересса. Ответ прочла по глазам, горестно вздохнула и повернулась к своему мужу. – Вот всегда они так, Турак. Сначала – вот вам желание, желайте. А потом – извините, желание неправильное.
Не совладав с эмоциями, женщина рассмеялась под смеющимся взглядом своего связанного спутника.
– У них всегда так. И не поймешь, не то действительно жест доброй воли, не то издеваются. А еще к нам какие-то претензии.
– Тысячи нельх погибли по вашей вине. Вы уничтожили древо, - чуть ли не рыча, сквозь зубы прорычал лорд Синдай. Сделал знак окружающим его воинам не делать глупостей. Убить – все равно убьют, никуда этим мразям не деться от них. Но королева сказала, что все должно быть по закону. Что ж. Пусть так, хорошо. – И то, что королева так добра к вам…
– Да, ее доброта просто не знает границ.
– Подумаешь, древо. Оно бы все равно когда-нибудь упало, без нашей помощи. Мы просто… э…
– Помогли ему упасть несколько раньше намеченного срока, - понял свою женщину с полуслова Турак. – А как красиво падало! С каким размахом! Вот бы повторить.
– ..Вы приговорены к смерти, - тем временем закончил говорить лорд Синдай, которого в принципе вообще никто не слушал. Ни пленники, для которых тот был пустым местом, ни окружающие их воины, мечтающие отправить эту парочку собственными руками на тот свет. – В качестве исключения, в связи с тягчайшей степенью вашего деяния, вы будете казнены здесь и сейчас, а тела ваши будут сброшены на землю. Приказ королевы окончательный, оспариванию не подлежит. Слова в защиту не принимаются. Любая помощь вам будет расценена как предательство нашего народа.
Лорд Синдай развернулся и отошел в сторону, позволяя своему спутнику приблизиться к пленникам.
– Приказ королевы привести в исполнение, - бросил он через плечо.
Сам встал с краю площадки, наблюдать за происходящим без каких-либо ненужных эмоций. Почти. Если бы еще как-то заткнуть этот гнев и боль от гибели древа. Сколько юных нельх погибло, не умея летать, в тот день!
– Вот так всегда, - абсолютно не нервничая, пожаловался вслух Турак, ни к кому конкретно не обращаясь. – Последнее желание дали, а последнее слово нет.