Позади Москва
Шрифт:
Четверка вертолетов прошла над ними совершенно бесшумно, без стрекота, который был если не привычным, то точно хорошо знакомым. Ушла вбок, на ходу растягиваясь из ромба в кривой уступ. Еще одна вспышка впереди оказалась такой яркой, что она не только оглохла, но и ослепла на невыносимо долгую секунду. Моргая в землю в считаных сантиметрах перед глазами – в землю, ощущаемую сведенными пальцами рук, но невидимую, – Вика в страхе ожидала попадания, которое придется в нее, в ее тело. Теплое изнутри, замерзшее снаружи, покрытое ссадинами и синяками, но единственное, какое было. Другого не будет – индусы все врут про цепь перерождений. Жизнь точно одна…
Свет начал тускнеть не сразу, а слух вернулся еще позже, и, когда она пришла в себя хотя бы частично, ребята уже вовсю воевали. Сначала она поднялась на колени, потом подтянула к себе автомат и проверила положение предохранителя. Стрельба шла уже шквальная, и она дослала патрон без колебаний. Встала на одно колено, поставив вторую ногу «под себя» загнутыми пальцами вниз. Мотнула головой, поправляя наползший на лоб шлем, и выставила ствол перед собой. Рядом не было никого из живых, только убитые: трое или четверо. И горели тягачи: два в каком-то десятке метров, один рядом с другим и еще один вдвое дальше. И еще две машины совсем на пределе видимости. В той стороне, где была если не голова, то тело их колонны.
По дороге зигзагом прошла очередь, при этом каждое попадание выбивало вверх буквально столб земли и дыма в полметра высотой. Увидев это зрелище, Вика тут же рухнула снова, лицом вниз, как лежала последнюю минуту или две. Осколки и камешки с визгом и нытьем прошли поверху, дробно обсыпав броню горящих машин. Что это? Автоматическая пушка, крупнокалиберный пулемет? Выждав еще с секунду, она живо поскакала вперед и вбок. Куда-то наискосок от делающих ее отличной мишенью горящих МТ-ЛБ и все продолжающейся стрельбы невидимых ей людей.
– Отделение! Отделение! – надрывался в сгущающейся позади пожара темноте незнакомый голос. Потом что-то во внутренностях пылающего тягача ухнуло, и пламя дало из него во все стороны сразу, метров на пять или шесть. Вика опять рухнула на землю, клацнула зубами, едва не выбив их о собственный автомат, и от этого разозлилась окончательно. Наконец-то распрямившись и проморгавшись, она за считаные секунды по дуге добежала до кричавшего. Сержант, как и можно было ожидать. Чей-то чужой.
– Право тридцать! Высота сто! По групповой воздушной цели!
Его перехлестнуло пополам, и он упал на землю, осекшись. Упал совершенно мягко, будто плюшевый медведь. Хвост этой же очереди задел одного из стоящих слева, ведущих огнем по темному кричащему небу. Выплеснуло из него так… Она даже не думала, что такое бывает. Он тоже повалился, и тоже совершенно молча; автомат смолк. В этот раз Вика не стала падать на землю, хотя именно сейчас это было нужнее всего. Ей показалось, что она увидела мелькнувшую вдалеке тень, едва-едва подсвеченную снизу очередной вспышкой, – и она облила ее длинной очередью. Длиннющей. В полный магазин, в полные четыре секунды. Китайский или югославский тут бы и сдох, но туляки в советские годы делали оружие на совесть: «АК-74» не поперхнулся. Вика аж взвыла, когда увидела, что тень в небе обсыпало искрами. Та скользнула вбок, быстрая и страшная, как дракон.
В следующую секунду ее саму сшибло с ног чем-то большим, тяжелым и сильным. Она попыталась отпихнуть это, сработав сначала кистью левой руки и тут же локтем. Причем оба раза точно попав в лицо навалившемуся. Как ни странно, это сразу же помогло – тот отвалился в сторону. Сказанное им дошло не сразу: может быть, потому, что он пропустил половину слогов. Вика отползла в сторону, непрерывно ожидая новостей в спину, а то и сразу в затылок. Доползла на карачках до тени, игнорируя вспышки по сторонам, грохот и крики. В том числе такие, которые две недели назад заставили бы ее уйти из кинотеатра или выключить телевизор, показывающий такую неинтересную чушь.
Добравшись до показавшегося ей комфортабельным места, остановилась, сконцентрировалась, заменила магазин. Поглядела назад, на тягач, пламя над которым уже опало. На тела. Это заняло секунду, потом она перевела взгляд вперед и окончательно осознала себя сумасшедшей. Впереди горело уже все, до самого горизонта по оси дороги, и довольно широко в обе стороны от нее.
– Боец! Глухой, мать твою?
Она сфокусировалась на кричащем и с огромным облегчением увидела, что это офицер. Звездочки было не посчитать, но выражение на лице было однозначным.
– Пришел в себя? Цел?
Вика кивнула, потом догадалась ответить, как положено.
– Слушай приказ! Бегом вперед по ходу колонны, до самой головы, потом снова ко мне, доложишь. Мне нужно знать, целы ли зенитчики! И радист!
– Вы ранены!
Вика наконец догадалась, почему он не побежит сам.
– В жопу! Бегом!
– Вас уколоть надо!
– Бегом, я сказал! Покаламбурь мне еще!
Он изобразил ногой, будто собирается дать пинок, и скорость Вики сразу возросла, как это и должно быть. Что имел в виду офицер, она сразу и не поняла, а потом было уже не до того. Вертолеты снова прошли где-то справа, на той же средней высоте, но в этот раз она их услышала. Остановилась на бегу, оборвав бредовый, как во сне, зигзаг между полыхающими машинами. Дослала патрон, потому что после замены магазина уже не стреляла. Проверила предохранитель, как учили. Совершенно хладнокровно взяла упреждение. Не торопясь, выжала спуск, выдав сначала одну короткую очередь, потом другую. Сзади и слева вдруг знакомо взревело, и Вика машинально присела на одно колено, защищая перепонки от невыносимого грохота. Вертолетных теней было три, в довольно плотном строю. Опускаясь, она на секунду потеряла их из виду, но тут же нашла снова: они разворачивались. Понимая, что вот сейчас ее убьют и больше чем полмагазина пропадут зря, Вика снова вскинула автомат и взахлеб выпустила оставшиеся 20 патронов. То ли мимо, то ли не мимо, она не поняла. Пулемет НСВТ перекрыл ее потуги, как асфальтовый каток. Одно попадание она увидела точно – идущий наискосок к ним вертолет незнакомых хищных очертаний качнуло. Можно было ожидать, что вот сейчас он рухнет, в грохоте и пламени, и уже меняющая очередной магазин Вика даже изготовилась бежать к нему – наслаждаться, добивать летчиков. Но хрен – такого счастья не бывает. Чужак выровнялся, элегантно пропустил следующую очередь мимо и ушел куда-то в темноту. Не стреляя. Два других тоже почему-то не стали стрелять, ни по ней, ни по одинокому целому МТ-ЛБ в окружении горящих.
– Парень! Эй!
Пулеметчик задрал ствол своей бандуры еще выше, повел им влево и вправо и только потом взглянул на нее со своей высоты.
– Спасиба, пацанчик! Паказал! Мне не видна ни хрена, мать его!
На пять слов – десять букв «А», удивительно. Москвич? В стране считается, что москвичи воевать не будут: им деньги надо пересчитывать. Выходит, зря считают. А мат был привычным и уже даже почти успокаивал. Почти – потому что было больно глазам от пламени пожаров вокруг. Часть машин горела белым, часть желтым, часть оранжевым. В некоторых однозначно горели люди.
– Уходи! Уходи назад! Там командир!
– Куда назад, пацанчик? Ты не видишь? Меня зажали! Ребята ушли тягач искать, растащить этих… Я страляю, пока тарпеть могу. Главное, чтобы не рвануло… Хотя не танк, да? Не рванет!
Он снова провел стволом пулемета по дуге перед собой. Да, этот не уйдет. Хоть и москвич. Или кавказец. Почему его не расстреляли тоже и ее вместе с ним? Уже на бегу Вика сообразила, что это не просто так. Не совпадение. Сказать офицеру? Понятно, что он обзовет ее дурой тормознутой. Такому на первом курсе их училища учат, вероятно. Когда тридцать пожарищ на квадратном километре, один-два «просто теплых» объекта становятся невидимыми для тепловизоров. Или теплотелевизоров.