Поздним вечером у Андреса
Шрифт:
— Мой палец? Его нет. Вместо него у меня теперь протез. В этом есть одно преимущество, я могу снять и положить его на стол, когда крашу ногти. Все остальное практически зажило. Как ты? У тебя что-нибудь болит? — Милла выпрямилась, пытаясь разглядеть не ранен ли он.
Гейдж улыбнулся и пожал плечами.
— У меня небольшое повреждение. Ничего страшного.
Милла опустила взгляд на пол. На его ступне был ортез[9].
— Что с ногой?
Он посмотрел на большое металлическое приспособление, а потом перевел взгляд на нее. Милла была убеждена, что когда он многозначительно
— Я лишился мизинца. И получил несколько легких ожогов.
— Теперь у тебя тоже девять пальцев на ногах? — Милла так широко улыбнулась, что у нее заболели щеки.
— Да, и один фальшивый. Мы бы отлично смотрелись вместе. Только представь себе, — он потянулся и дотронулся до ее выглядывающей из подмышки руки.
— Это глупо, — Милла сдвинула руку так, чтобы было удобнее держать его ладонь.
Ее сердце как будто обрело пару крыльев и взметнулось в небо. Она посмотрела Гейджу в глаза. Они сияли. На экране телевизора кто-то произнес их имена. Милле не нужно было смотреть, чтобы понять, что там опять происходит. Их поцелуй, так же, как и раздевание, транслировали снова и снова. Но быть здесь, в палате, и держать его за руку казалось куда более интимным, чем те вынужденные действия. Они с облегчением улыбнулись. С облегчением от того, что остались живы, что нашли друг друга. И с удовлетворением от того, что между ними все еще есть притяжение.
— Мне нужно идти. Я должен проведать Сида, — он так и не отпустил ее руку, продолжая большим пальцем успокаивающе поглаживать ее.
— С ним все в порядке? А он знает? О тебе? Потому, что он все еще выздоравливает. Не стоит его пугать.
Она сдвинулась так, чтобы иметь возможность дотрагиваться до его второй руки.
— О да. Я ему сказал. Если бы я умер, он бы сжег это место дотла, — теперь Гейдж держал обе ее руки в своих. — Ну, а что тот полицейский? Он пригласил тебя на свидание? Что твой парень сказал по этому поводу?
Милла удивленно посмотрела на него.
— Что за ерунда? У меня есть парень? — Ее и так уже парящее сердце затрепыхалось еще быстрее. Ей понравилось, как звучит это слово из его уст.
— Ты так сказала, когда мы были в комнате. — Он чуть-чуть отодвинулся, давая ей больше личного пространства.
Перед тем, как прокрутить тот разговор в своей голове, Милла некоторое время просто любовалась его привлекательным лицом.
— А, вот ты, о чем. Моего кота зовут Бойфренд. У меня нет парня. А тот полицейский заглядывал несколько раз, чтобы просто задать вопросы.
— Ну конечно. А вопросы были одни и те же, или он придумывал новые? — Гейдж отпустил одну руку и потер шею.
— Все совсем не так. Он просто делал свою работу, — Милла постаралась сдержать ликование, когда поняла, что он ревнует.
— Ты назвала своего кота Бойфренд? — Он посмотрел на нее из-под ресниц, готовясь повеселиться за ее счет.
— Нет, умник. Так его назвали в «Обществе спасения животных», — Милла попыталась вырвать свою руку, но он только крепче сжал ее.
— Не злись. Это так мило, что ты спасла свою киску, — он сексуально прикусил губу.
Милле хотелось, чтобы он повторил это слово миллион раз.
— Ты так думаешь?
В их разговор снова вмешался телевизор. Бормочущий голос в очередной раз поведал миру о недавней смерти Гейджа, и в связи с этим его неспособностью писать новые песни.
— А я ведь написал новые песни, — стесняясь, сказал он.
— Расскажи мне о них.
Он прокашлялся.
— Не знаю, или это адреналин, или это опыт, или что-то еще, но в палате мне постоянно не хватало бумаги. Я писал на стенах, на руках, на простынях. На всем.
Он подтянул рукав, чтобы обнажить свои каракули. Милла погладила пальцами исписанную кожу, на которой особо часто повторялось слово «ее». Она дотронулась до него.
— Я? — поинтересовалась Милла, удивляясь своей наглости.
Он сильно покраснел. Это было видно, даже не смотря на плохое освещение.
— Я забыл, о чем эта песня.
Гейдж опустил рукав обратно. Они наблюдали за тем, как голос на экране сменился рекламой, яркой и радостной, не смотря на программу, которую она только что прервала. Тихие шаги возле двери вызвали у них панику. Когда они удалились, Гейдж глубоко вздохнул.
— Мне и правда нужно идти, — не смотря на свои слова, он не сделал ни малейшей попытки подняться.
— А ты теперь будешь прятаться всю жизнь?
Милла попыталась собраться силами и отпустить его руку. Но не смогла.
— Не думаю. Мне даже не верится, что все уже зашло так далеко. Хотя, я не против сохранить это положение подольше, если... — Он сглотнул.
Она не давила на него, позволяя ему просто быть здесь.
— Прости за то, что я была такой дурочкой в той комнате, — она решила, что настало время тоже побыть милой.
— Ты не была дурочкой. Твердолобой и упрямой, но не дурочкой. Ты... — Он замолчал и прикрыл рукой рот.
— Что? — Милла взглядом попыталась подбодрить его.
— Нет, ничего, — он посмотрел через плечо.
— Говори, как один человек с девятью пальцами на ногах другому. Обещаю, я не укушу.
— Я считаю, что ты была очень храброй. И крутой, — он наклонился к ней как парень, который собирается поцеловать девушку.
— Правда? Потому, что на мой взгляд, я вела себя как сумасшедшая. Не знаю, правильно ли это было или нет. Когда ты умер, я убедилась, что все делала неправильно и потом... — Его губы были слишком близко, поэтому Милла просто сконцентрировалась на дыхании.
— Да, правда, — прошептал он, а потом перевел взгляд с ее губ на глаза и обратно.
Милла попыталась изучать свои собственные губы, но быстро сдалась. Он был слишком близко и слишком нависал над ней.
— Я написал десять песен только о твоем поцелуе, — прошептал он, опаляя ее своим горячим дыханием.
С широко открытыми глазами, Милла наклонилась вперед, сокращая расстояние между ними и поцеловала. Поцелуй длился достаточно долго для того, чтобы он успел понять, что происходит до того, как отстраниться и накрыть ее губы своими. Так и не открывая глаз, он быстрым движением убрал мешающую ему руку и закончил то, что она начала. Когда они, наконец, оторвались друг от друга, то еще довольно долго просто сидели рядом, упираясь друг в друга лбами.