Поздний ужин
Шрифт:
— Понимаешь, Павлуша, это не подлинник. Это копия. Мы ведь торгуем не только оригиналами, но и копиями.
Директор музея побледнел и схватился за сердце.
— Ты меня никогда не спрашивал, Павлуша, — продолжал Костик. — И я тебе не говорил. Вроде для тебя это не важно. Продажей наших копий…
Директор уже знал ответ.
— …занимается как раз Игнатьев.
Машина свернула к даче с ярко освещенными окнами. Дом достроили только глубокой осенью, и Валера все
— Не выходи на улицу, замерзнешь! — крикнул Валера и попытался уклониться от ее объятий. Ему было не до жениных ласк.
Она все же поцеловала его и участливо спросила:
— Устал, миленький?
— Ничего, — бодро ответил Валера. — Зато какой день был! Еще несколько таких удачных сделок, — подмигнул он жене, — и буду менять машину. Я уже присмотрел в салоне маленький такой джипчик. Зверь, а не машина.
— Ура! — обрадовалась Рита. — Джипчик — это моя мечта. Ты разрешишь мне самой водить?
Он поставил сумку на пол, а коробку положил на стул. Рита стала перекладывать продукты в холодильник.
— А это что? — кивнула она на сумку.
— Не знаю, — беспечно ответил Валера. — Почтальонша принесла, я ведь на городскую квартиру заезжал.
— Подожди, может, там что-то опасное? — забеспокоилась Рита. — Теперь знаешь, какие бывают истории…
— Больше телевизор смотри, — усмехнулся Валера. — Это, если я правильно понимаю, сюрприз от одного моего клиента. И я догадываюсь от кого…
Он вскрыл коробку и остолбенел. Рядом в ужасе завизжала жена. В коробке лежали несколько ворон, разрезанных на части. Они были залиты кровью.
Валера побледнел и опустился на стул. Рита бросилась к телефону.
Грибанов старался казаться бодрым и веселым. У дверей городской больницы его встречал майор Иващенко, с которым они подружились, хотя обычно прокурорские работники и милиционеры недолюбливают друг друга. Иващенко распахнул дверцу служебного жигуленка:
— Садись, болящий.
Грибанов осторожно, чтобы не тревожить раненую ногу, сел рядом с ним, а пластиковый пакет с вещами бросил на заднее сиденье.
— В больницу еще надо наведываться? — спросил Иващенко.
— Нет. Процедуры кончились. Больше мне врачи уже ничем не помогут. Вырезали, что могли, заштопали и признали ограниченно здоровым. То есть работать могу, но уже не в прокуратуре, — мрачно ответил Грибанов.
— И что делать будешь?
— Водку пить! — Настроение у Грибанова было хуже некуда. — Сорок пять лет — и уже инвалид. Не повезло, два месяца назад приехал и сразу получил пулю.
— Считай, что тебе повезло. Ходишь без чужой помощи, — попытался подбодрить его Иващенко. — Что касается работы — устроишься, как все наши, в охранное агентство. А пока — если хочешь — можно немного подработать, кое-кому личную услугу оказать… Мне тут хлебное дело предложили, но я не могу, пока на плечах погоны.
— Какое дело? — хмуро спросил Грибанов, глядя в окно.
Рита встретила Грибанова с охапкой дров.
— Для печки? — поинтересовался он.
— Нет, у нас центральное отопление. Я хочу камин растопить, скоро муж приедет. Он любит посидеть у камина.
Грибанов взял у нее поленья из рук:
— Помогу.
Рита грациозно опустилась на пол рядом с новеньким камином. Грибанов умело готовил растопку.
— Почему вас так испугала эта посылка? — спросил он. — Может быть, это просто чья-то дурацкая шутка?
— У вас есть знакомые, которые так шутят? — вопросом на вопрос ответила Рита. — У нас нет. И потом, разве Иващенко вам не сказал? Коробку прислали не по почте. Печати на коробке липовые. Ее кто-то доставил нам прямо домой.
Она встала и принесла Грибанову лист бумаги.
— А это сегодняшнее послание.
— Что это?
— Приглашение моему мужу на его же похороны, назначенные на субботу. Сегодня утром по факсу пришло.
— Но можно же установить, откуда факс отправлен.
— Уже установили. — Рита опять села на пол у камина. — С центрального телеграфа. Ваш друг Иващенко какого-то милиционера посылал. Тот выяснил: пришла девушка и отправила факс.
Грибанов полез за сигаретами, но Рита его остановила:
— У нас не курят.
— Да мне, собственно, и нельзя, — буркнул Грибанов и бросил нераспечатанную пачку в огонь. — И вы с мужем даже не догадываетесь, кто мог все это делать?
Рита пожала плечами:
— У моего мужа множество достоинств, но он в определенном смысле легкомысленный человек. Он все еще думает, что это какой-то курьез.
— А вы что думаете? — спросил Грибанов.
— Вы помните дело «хромого лесника»?
— Я ведь в городе недавно, меня всего два месяца назад перевели… Но я, кажется, читал ориентировку. Это был серийный убийца, так? Какой-то маньяк, он издевался над своими жертвами.
— Хуже, — сказала Рита. — Он был ветеринаром. Потом его из лечебницы выгнали, вот он и пошел в лесники. Жил один, как бирюк, никто его не видел. В лесу для него все условия — свидетелей нет, убил, закопал и нет человека. — Она зябко поежилась. — Как ветеринар он разбирался, стало быть, в анатомии и кромсал свои жертвы со знанием дела. Он их просто расчленял на кусочки — еще живых, заметьте… Так вот, я думаю, что эти птицы и все остальное — дело рук «хромого лесника».
Грибанов не мог сдержать улыбки.
— Но это же было много лет назад.
— Верно, — кивнула Рита. — Но ведь «лесника» так и не поймали.
— Ну, хорошо, а причем здесь ваш муж?
— Дело в том, что Валера однажды катался на лыжах и видел «хромого лесника» с женщиной. Через три месяца нашли ее растерзанный труп. Ее опознали, фотографию напечатали в городской газете. Валера сам пришел в милицию и рассказал, что видел эту женщину в компании человека, у которого была очень странная, даже забавная походка. Это и был лесник, он слегка прихрамывал. Милиция хотела арестовать «хромого лесника», но тот, видимо, почувствовал опасность и исчез. О том, что Валера дал показания, писали в газетах. «Хромой лесник» знал, кто его видел, и мог опознать. Вот он и решил отомстить…