Пожар Латинского проспекта. Часть 2
Шрифт:
– Я здесь, на Емельянова, объект мы здесь заканчиваем… Вадим… Вадим!.. Ну, мы же тебе не завтра ещё заканчиваем.
– Чего там? Мозги тебе взрывает, хлыст? – поинтересовался я, когда Слава упрятал телефон в нагрудный карман комбинезона.
– Да нет, – по-настоящему грустно вздохнул Слава. – Если бы все заказчики были такими, как Вадим… С ним-то, как раз, договориться можно.
И он со вздохом обернулся на оклик здешней фурии: «Вячесла-ав! А что это вот здесь?..»
На Емельянова мы в тот день заказ сдали!
Через пару дней я приехал, за компанию со
– А, на фиг! – грустно улыбнулся мне храбрившийся Адиль. – Скоро пошлём здесь всех, да и уйдём, к черту!
– Давно пора, брат! – крепко пожал ему руку я.
Ужели они рассчитывали здесь что-то ещё получить?
Чего они здесь могли уже наработать?
Мне было искренне жаль бедолаг. Но я не желал разделять их участь – здесь уже было всё потеряно. А второй раз наступать на ушаковские грабли – мёрзнуть, мокнуть (за что – за идею: «Через четыре года здесь будет город-сад!»?) у меня просто не было уже сил.
– Надо же с тобой ещё за этот дом рассчитаться, – спохватился Слава на обратном пути. – Сколько мы тебе должны?
Я оценил свои труды в символическую тысячу рублей – чего было с них, сирых, взять!
…Но в тот, самый первый, июньский день – в солнечное то воскресенье, когда как заведённый гнал я всё выше и выше массивный дымоход – всем на диво, – то отдыхал по-настоящему. От Ушакова – душой. В которой также непоколебимо поднималась волна радости: я всё ещё могу свернуть горы, я не зачах там, я – сильный!
А в конце дня подошёл Джон:
– Вот видишь, как хорошо с нами работать: никто над душой не стоит, никто не напрягает, никто лесом не припугивает!
Приберегал, верно, весомый этот аргумент.
Хоть сам парням за то приплачивай!
А где-то в тот дышащий сочной зеленью лета день была Люба?..
Во вторник, по короткому дню («Танцы же, танцы!») я «свернулся», заработав 300 рублей – за 5 часов.
Хоть что-то – всё не дома сидеть!
А здесь – у парней на шее…
Да я хоть бы и по ночам рад был работать – самый ведь сейчас для меня вариант!
Но не было здесь моей работы.
– Ну что – встаём?..
Я не помню когда – сколько уж лет назад! – спешил я так на свидания. С этой студией, с этой атмосферой, с этой музыкой, с ней… Я ждал её пришествия, а она всё не шла. В зале сегодня были все-все-все, плюс «бандос» Алевтины – очень прилично, впрочем, одетый и достаточно сдержанно себя ведущий. Со спокойным, мужским взором, беспристрастным и чуть даже равнодушным. Алевтина, наверняка, притащила его сюда: уступил, наконец, супруге. Сидел на лавочке и глядел больше на теребимые перчатки, чем в зал.
– Вот этот, вот этот, – исподволь кивнула она по моему приходу.
Чего хотела? Семечки оптом не закупаем!
– Та-ак! Плечи работают!
Артём гнул свою грудь в разминке натурально – колесом. Мне так никогда не суметь, не научиться! Хотя… «Назвался груздем»!
Да смогу! Ради неё – должен смочь. Смог же там, на Ушакова, даже без Любви – всего лишь в её предчувствии, горы – камня – свернуть. И уйти красиво. Да что там: хотя бы уж просто – уйти! А по сравнению с Ушакова, всё прочее – семечки!
Алевтина!..
Любовь появилась не одна. С молодым нахалюгой, крепко сложённым, с модной стрижкой и снисходительно-насмешливым взглядом: просто с ходу хотелось влепить ему «подлещика» – легонько, для профилактики.
Юноша остался у стойки, свойски завладев участливым вниманием вставшей по другую сторону Татьяны.
Здесь сегодня что – пати-«сходняк»? День свиданий?!
Сегодня был вечер любви. И ревности, конечно – румба.
– Скорее всего, румба будет вторым латиноамериканским танцем в турнирной программе. Поэтому давайте сегодня поработаем над ним!.. Трудный, всё-таки, танец.
Сначала мы работали поодиночке – партнёры против партнёрш: стенка на стенку. А незваный спутник Любаши беседовал меж тем с «ля профессорой» всё оживлённее и разбитней. И только когда я нежно, но твёрдо привлёк к себе свою партнёршу в латинской стойке, он, тотчас с Татьяной распрощавшись, убрался моментально.
Ступай себе, ревнивый мучачо: это моя партнёрша!
– Вчера было занятие в другой группе, и общая была у большинства партнёров ошибка. При алемане, когда партнёрша кружится, начинают её руку своей крутить. Как бетономешалку!.. Чего смеётесь – именно так!.. Не надо этого делать – держите ладонь вот в таком положении, – он воздел ладонь почти вертикально, под небольшим лишь углом, кверху, – на месте. И тогда партнёрша, скользя по ней, своей ладонью тоже свершает круг. Так что не надо – как бетономешалку!..
Не буду! Я, кстати, сроду ей на Ушакова и не пользовался, лопате больше доверяя. Никакой, во-первых, от электричества зависимости – ни с кабелями таскаться не надо, ни гнездо розетки свободное выискивать. Да и мыть бетономешалку по окончании работы – сплошная морока: гляди, чтобы водой цементной хозяйские цветочки не залить!
Если бы, конечно, Миша в неё запрыгнул – можно было бы ещё подумать…
– Далее – посмотрите, какой ещё – важный! – момент: когда мы проходим основные шаги, то промежуточные два шага делаем ровно, без спешки. А в крайних мы должны чуть замедляться, шагая на партнёра, делать едва заметную паузу, приставляя шаг, а назад уже отталкиваемся с ускорением. Получается натяжение такое, для танцев вообще очень типичное: если где-то замедляемся, значит, в следующем движении будем добавлять – делать его резко, с ускорением! Вот как, знаете, резинку в рогатке вы в детстве натягивали, натягивали, и – бах! – выстрел! Давайте, помня это, продолжим!..