Пожар Сиболы
Шрифт:
— Ты там в порядке, напарник? — спросил по радио Алекс. — Давненько уже плаваешь. Люк сам собой не починится.
При этих словах «Эдвард Израэль» вышел на дневную сторону и сверкнул белой искрой. На вид он был далеко, но очень-очень близко по космическим меркам. Алекс держал «Росинант» на синхронной орбите, чтобы не выпускать его из-под прицела.
— Так красиво, — сказал Бася, переводя взгляд на поворачивающуюся под ним планету. — Когда мы высаживались с «Барб», я не успел полюбоваться. А Илос такой красивый.
— Так-так, — протяжная речь Алекса добавила долготы каждому слогу. — Помнишь, что мы говорили насчет космической эйфории?
— Я не новичок, — обиделся Бася. — Знаю, как это бывает, и не страдаю. Люк почти готов. Просто устроил передышку.
Они ели всегда вместе. Алекс поделился своей коллекцией фильмов «Новый нуар» XXII века. Как раз прошлой ночью они смотрели «Обнаженный пистолет». Басе нуар казался слишком унылым и беспросветным. За выпивкой они долго спорили об этом с Алексом.
Алекс, держа данное Наоми слово, составил для Баси длинный список работ. Среди них числилась починка погрузочного манипулятора одного из двух торпедных люков. Открытый люк сейчас был рядом: дверь в боку корабля, метр в ширину, десять в длину. В проеме виднелась тяжелая белая труба — одна из корабельных торпед. Она выглядела слишком большой для простого снаряда. Почти самостоятельный космический корабль. И не казалась опасной, а только красивой и эффективной. Бася знал о скрывающейся внутри боеголовке, способной превратить чужой корабль в расплавленный металл и плазму. Трудно было примирить эту мысль с изящными плавными обводами, внушавшими спокойную уверенность.
Неисправный силовой привод был уже срезан и плавал рядом на магнитной привязи, ожидая, пока его занесут внутрь. Бася с трудом оторвался от завораживающей картины Илоса и вытянул из сбруи на спине новый привод.
— Продолжаю работу, — сообщил он Алексу.
— Принято, — подтвердил пилот. — Буду рад, когда эта штука заработает.
— Думаешь, понадобится? — спросил Бася.
— Нет, но люблю, когда все варианты предусмотрены, — рассмеялся Алекс. Он смеялся, но не шутил.
Бася начал приваривать новую руку к краям корпуса и торпедного люка. Он мало что понимал в электронике и опасался, что проводка окажется ему не по силам, но обнаружилось, что надо просто-напросто воткнуть единственный штекер в гнездо привода. Если подумать, оно и понятно. Строители боевых кораблей сознают, что повреждения неизбежны. И ремонтировать их иногда приходится в неблагоприятных обстоятельствах. Потому составить все из несложных в замене модулей не просто разумно — это вопрос выживания. Бася задумался, были ли в марсианской конструкторской группе астеры.
— «Барбапиккола» на нашей стороне Илоса, — тем же сонным, ленивым голосом сообщил Алекс.
— Можешь показать? — Бася, оглядываясь, видел только сияющую внизу планету и белую искру «Израэля».
— Погоди… — Через минуту на шлемном дисплее перед Басей засветилась медленно сдвигающаяся зеленая точка.
— Вот эта точечка?
— Ну, — поправил Алекс, — точка показывает, где она находится. Сейчас слишком далеко, не видно. Еще секунду…
На экране загорелся зеленый квадратик и, работая как зум телескопа, увеличил далекий грузовик до размера ногтя.
— Пятидесятикратное, — сказал Алекс.
— Космос слишком велик, — отозвался Бася.
— Говорят, что так. А это еще не весь космос, а только расстояния между низкими орбитами вокруг одной планеты. Как подумаешь — голова идет кругом.
— Я стараюсь не думать.
— И это мудро.
«Барбапиккола» походила на большой погрузочный контейнер с плоским колоколом дюз на одном конце и расширением на другом — там помещались блоки управления. Она была уродлива и исключительно функциональна. Создание вакуума, никогда не знавшее жара посадки в атмосфере.
Огромные грузовые отсеки, занимавшие большую часть корабля, наверняка полнились литиевой рудой, вывезенной с Илоса. Ожидающей доставки на обогатительные заводы Паллады. И обмена на еду, медикаменты, удобрения. На все, что необходимо для жизни неоперившейся колонии.
Корабль готов был унести вдаль его дочь.
— А с ними можно поговорить? — спросил Бася.
— Что? С «Барб»? Конечно, а зачем?
— Там моя дочь.
— Понятненько. — Последовал шум помех, и через несколько секунд отозвался голос с густым астерским акцентом:
— Ке?
— Са буено. Бася Мертон ме. Зухе нах Фелисия Мертон. Донде? [25]
— Са-са. — В голосе отвечающего любопытство боролось с недовольством. Канал остался открытым, но голос умолк.
Дожидаясь продолжения, Бася закончил установку привода и подключил его. Связался по корабельному каналу с Алексом, попросил проверить. Манипулятор несколько раз сложился и раскрылся, не задев люка. От мотора на корпус передавалась плавная вибрация. Бася принимал ее магнитными подошвами и ощущал как гудение в шлеме.
25
Здравствуйте, я Бася Мертон, ищу Фелисию Мертон. Где она?
— Папа? — неуверенно позвала рация.
— Фелисия, малышка, это я, милая, — ответил он, пытаясь сдержать придурочную словоохотливость и не слишком преуспев.
— Папа! — голос Фелисии окрасился радостью. Этот голос, став ниже и сочнее, все еще был голосом малышки, визжавшей «Папа!», когда он возвращался с работы. И все так же плавил все жесткое, злое, взрослое в его сердце.
— Я здесь, рядом, милая.
— На «Барбапикколе»? — смешалась она.
— Нет, я хотел сказать, на орбите. Над Илосом. Мне виден твой корабль, милая. Он пролетает мимо.
— Подожди, я найду экран. Где ты? Я поищу.
— Нет, не стоит, я довольно далеко. Нужно большое увеличение, чтобы увидеть. Просто поговори со мной минутку, пока вы снова не спрятались за планетой.
— Ладно, — сказала Фелисия. — Они к тебе добры?
Бася рассмеялся.
— Твой брат тоже спрашивал. Они прекрасные. Лучшие на свете тюремщики. А ты как?
— Все очень любезны, только беспокоятся. Боятся, что корабль РЧЭ нас не выпустит.
— Все будет хорошо, милая. — Бася похлопал по пустоте рядом с собой, словно дочь находилась рядом и он мог ее утешить. — Холден там разбирается.