Пожиратель чудовищ
Шрифт:
Ну да. Ее наставница, похоже, тоже немного разбирается в заклинаниях, направленных на разум, раз Джулии приходится общаться иносказательно. Или наложенная на нее клятва – это другая ветвь магического искусства? Ох, как все сложно. Кстати, а есть ведь еще одна вещь, которую хотелось бы узнать. Про родину одной толстой негритянки, судя по всему, представляющую собой весьма интересное местечко.
– В разных странах и законы немного отличаются, поэтому иногда случаются казусы с чародеями-путешественниками, машинально применяющими любимые заклинания, – продолжала рассказывать волшебница. – Кои в данной местности, оказывается, запретили особым указом энное количество лет назад. Нарушителям приходится потом либо платить штраф, либо бегать от стражи. К примеру, эльфы-химерологи кроме как дома, по-моему, открыто практиковать свое искусство могут лишь в трех-четырех странах, да и то по предварительному разрешению. Некромантов традиционно шпыняют
– Понятно, – принял к сведению новую информацию я. – А что там такое-то? У Грайдена есть чернокожая служанка, так она о своей исторической родине напрочь говорить отказывается, утверждая, будто не хочет накликать беду. А из обмолвок создается впечатление, будто бы там прямо филиал преисподней повелители зла открыли и регулярно его инспектируют.
– Ну, не совсем так, но близко, – протянула волшебница. – Думаю вот, не оттуда ли пришли знания, что использовались одной старой чернокнижницей? Ты про историю развития цивилизации и магии еще ничего узнать, так понимаю, не успел?
– Ответ положительный, – согласился с ней я.
– Кхм, ну и скажешь тоже, – смутилась девушка, видимо, в этот раз подобрать понятный синоним земному выражению не получилось, ну да ладно. – Слушай тогда. В древности магия была в основном языково-жестовая. И весьма сложная. То, что тогда умели могущественные чародеи, сегодня повторить не может никто. Но потом какой-то то ли теоретик, то ли практик смог разработать эффективную методику быстрого обучения лишь чисто мысленному плетению простейших заклинаний. И даже распространил ее везде и практически одновременно. В результате создание чар убыстрилось примерно в восемь раз. И начался упадок искусства чародейства.
– Это еще почему? – удивился я. – Вроде бы, наоборот, должен был расцвет начаться.
– Да очень просто, – вздохнула девушка. – Маги старой системы банально не успевали поставить не пробиваемый даже пламенем дракона щит или отправить врага прямиком в нижние пласты реальности раньше, чем их проткнут какой-нибудь простой ледяной иглой или чем-то аналогичным, создаваемым буквально в мгновение ока. А ведь хуже всего учились новому наиболее древние чародеи за свою долгую, очень долгую жизнь, успевающие накопить кучу артефактов, книг по волшебству, да и просто сокровищ. После того как былые титаны и мастера заклинаний враз упали куда-то на уровень ритуалистов, только и способных что поставить ловушку да нанять охрану, начался передел накопленных ими богатств. Первичный, вторичный, третичный… ну и так далее. В процессе, как сам понимаешь, гибло также молодое и зеленое поколение, нарвавшееся на какие-нибудь сюрпризы от сохранивших талант мастеров, убитое коллегами при дележе добычи, а то и скончавшееся в результате аналогичного же неожиданного визита какого-нибудь корыстолюбца.
– Звучит логично, – согласился с рассказанным Джулией я. – Но это все-таки была не тотальная резня старого поколения… или же и до такого дошло?
– Все случилось несколько иначе, – поправила меня девушка. – Просто на самые ценные артефакты и гримуары стали ставить заклятия, не дающие пользоваться ими никому, кроме хозяина, и в случае чего уничтожающие ценности. Так у древних чародеев появлялись хоть какие-то шансы, что их ради обычного грабежа не убьют. Однако же любую наложенную защиту можно при должном умении и терпении снять, и потому наиболее ценные знания постепенно стали храниться лишь в головах немногочисленных посвященных. И с ними же теряться в результате убийств, войн и нечастных случаев. Регресс был медленным, но стойким и, возможно, даже продолжается по сей день. Сейчас полно кланов волшебников, хранящих уникальные навыки внутри одной семьи, чьи представители скорее вырвут себе язык, чем лишатся хоть какого-то преимущества перед остальными. И если одним из них становится меньше… Правда, новые открытия тоже делают, и какое-то накопление знаний идет, но крайне медленно. Традиционной считается система учитель-ученик, а немногочисленные академии волшебства выпускают кое-как подготовленные кадры, не многим превосходящие банальных самоучек.
– Это очень интересно, – был вынужден признать я. – Но все же, что там с югом?
– В тех местах сразу после начала распространения ментальных способов плетения чар окопалось несколько архимагов, подчинивших тамошних жителей
– Как же в таких условиях люди выживать ухитряются? – озадачился я.
– С трудом, – сообщила девушка. – Да и то только потому, что их предки давали присягу сгинувшим древним магам. Проживающие в границах очерченной некогда аборигенам зоны частью охранных систем игнорируются. А от остальных им пришлось научиться отбиваться или прятаться. А иначе приходится умирать.
Тем для разговора больше не было, и мы замолчали. В небольшую дыру в потолке, проделанную для вентиляции и поначалу мной не замеченную, проникли первые лучи солнца, видимо, начался рассвет. С проснувшимся Кротом пришлось выдержать небольшой спор за то, чем подкрепиться, трофеем или лежащим в рюкзаке сухпаем, куда более аппетитным на вид. В итоге удалось прийти к некому компромиссу, и мне пришлось жевать жесткое мясо гидры, поджаренное волшебницей без всякого огня, полуорк закусывал его хлебом, а вот девушка предпочла обойтись совсем без свежатинки. И опять потянулось томительное ожидание, которое было абсолютно нечем занять. Разве что подбором слов, какими стило просить Джулию вырыть в нашей землянке отдельный отнорок под туалет, наличие которого в ближайшие часы должно было стать критически важным. Процесс напряженного обдумывания наиболее приличных формулировок прервал слабый вскрик чародейки.
– Что случилось? – обеспокоился я. – Гидры пошли на новый штурм? Проклятье! Где мой доспех! Ни черта в этом полумраке не видно!
– Нет, они… – Голос Джулии дрожал. – Они уползают! В болото. И, кажется, я знаю почему. Руда кончилась, но им ее не хватило. Я ее больше не чувствую! Совсем! Все, это конец.
И заплакала. А в голове у меня начали роиться странные мысли, выстраивающиеся в четкий план.
– Слушай, – осторожно протянул я, – а то испытание… Ты обязана отдать этим типам нового голема?
– Нет, – подумав, решила ведьма. – Только показать, что могу делать их сильными? А что?
– Так, может, я вместо него сгожусь? – Идея была безумной. Но если она сработает, то я получу самого надежного партнера-мага, вернее, ведьму из возможных. Ведь в будущем ей наверняка не раз еще потребуется какая-нибудь подобная услуга, чтобы удержать в мире живых наставницу и себя саму, а значит, и помогать мне она будет, если не хочет лишиться поддержки. – Размеры подходящие. Доспехи есть. Ну а остальное глиной замажем!
Глава 7
– Если все это раскроется, мне каюк. – Джулия металась по комнате, как голодная львица в клетке, перед которой толпятся нахальные и, самое главное, очень даже упитанные посетители. – С таким пятном на репутации можно податься лишь в деревенские ведьмы. И то не в каждое село возьмут после такого-то обмана. А значит…
Я молчал. Когда приходится играть голема – надо соответствовать и молчать. А также постараться не получать достаточно глубоких ран, чтобы могла потечь кровь, или давать снять с себя слой маскирующей глины. Для надежности мне еще к губам какой-то амулет приклеили, напрочь отшибающий речь не хуже качественного кляпа, чувствую, когда его отдерут, останутся просто непередаваемые ощущения! Ауру серьезно искажали похожие же предметы, прицепленные прямиком на голое тело, и, собственно, доспех, наделяющий носящего его если и не свойствами абсолютного невидимки для зрения волшебников, то как минимум серьезным камуфляжем. Как оказалось, оживленные заклинаниями статуи в прямом бою используются редко, но оставлять их в качестве своеобразных самонаводящихся мин, не заметных до самого момента атаки, давно стало общепринятой практикой.