Пожиратель женщин (Сборник)
Шрифт:
Шарик начал свой бег по тридцати шести номерам рулетки. Все сделали свои ставки. Вышел ноль.
Председатель суда, захихикав, сгреб деньги, и на его лысине выступил пот. С улицы донеслись звуки банджо. Кто-то играл фанданго.
Через несколько дней муж Кончиты, возвратившись домой и отложив в сторону набитый документами портфель, приступил к традиционному допросу:
— Ты выходила сегодня?
— Нет.
— Писем не было?
— Только газеты.
— Кто-нибудь был у тебя?
— Да.
— Кто?
— Какой-то
— И ты купила?
— Нет.
— Почему?
— Потому что, по всей видимости, это был краденый товар.
— Вот поэтому тебе и следовало купить их побольше. Такие возможности выпадают нечасто.
— Не угодно ли господам сесть за стол? — осведомилась прислуга.
Сели за стол.
— Муж заговорил:
— Я рассказывал тебе о стенографистке, которая...
— Которая забеременела и родила письмоводителю сына. Что с ней?
— Эта плутовка ухитрилась до последних дней скрывать свое состояние.
— А как она чувствует себя теперь?
— Я ее уволил. Не могу же я допустить, чтобы подобные скандальные истории случались в храме Правосудия:
— А что с отцом ребенка?
— Я отправил его в негритянское селение в глубь страны.
Кончита умолкла.
— А что ты скажешь об этом?
— Я полагаю, что было бы гораздо нравственнее, —ответила Кончита, — если бы ты оставил отца при матери и ребенке... А вместо того, чтобы уволить мать, тебе следовало бы удвоить ее оклад.
— Не говори глупостей.
На столике лежал последний роман Пабло Амбарда.
— И ты продолжаешь читать подобные безнравственные книги?! — заговорил муж тоном следователя.
— Это так остроумно, — заметила жена, раскрывая книгу. — Вот послушай. — И она стала читать отрывок, отмеченный ногтем: — «Не существует людей, которые не испытывали бы удовольствия от пророчеств. Почти все говорят глупости, и нет ничего удивительного, что один из них что-нибудь скажет впопад... И тогда этого счастливца объявляют гением». Разве это не хорошо сказано? «Если женщине в нервном припадке случается сделать мелодраматический жест, словно она рвет платок, то ты можешь быть уверен в том, что она заранее успела подумать, полотняный ли он или бумажный, имеется ли на нем вышивка или нет, и в каком он состоянии...» Это очень зло сказано, но это правда! Как хорошо он знает женщин! «Если женщина находится в обществе мужчины, то она спрашивает: где автомобиль? В тех случаях, когда она одна, она спрашивает: где трамвай?» Это печально, но это так. «Если мужчина говорит, что женщина отдается всем, то, возможно, что это и правда. Но несомненно одно, — что эта женщина говорившему не отдалась».
— Возмутительно!
Муж взял книгу и сам начал читать выдержки из нее.
— Какая чепуха! Согласись, что это глупо! «Навещай своих родственников только в дни похорон. И по возможности не допускай их появления в твоем доме при тех же обстоятельствах». Разве это не глупо?
— Не нахожу этого.
— А вот это: «Те, кто не знает, как им убить время, не замечают, как время убивает их». Сколько претензий у этого Амбарда! Пытается сообщить нам нечто новое и в то же время не знает, что под солнцем ничего нового нет.
— А ты, —
— Как ты защищаешь его!
— Я вовсе не защищаю его. Но ты несправедлив по отношению к нему.
— Я справедлив. Писатель, который осмеливается произнести следующую фразу: «Бить женщину — это гнусность, но бить возлюбленную — большое искусство», не заслуживает снисхождения. Весьма вероятно, что мне придется заняться этой книгой по долгу службы.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Что предстоит наложение ареста на эту книгу и возбуждение процесса по обвинению в нарушении общественной нравственности. Это будет хорошим уроком для такого молодца.
— Доедай свою фасоль и вытри сюртук, — закончила спор Кончита.
Судья наклонил голову и взглянул на лацкан. Затем он старательно вытер его. Кончита пристально смотрела на этого человека и мысленно собирала все оскорбительное, что только можно было собрать и бросить ему в лицо. И все это объединилось в одном-единственном и ненавистном слове:
— Муж!
В тот же вечер все общество, по своему обыкновению, собралось в доме судьи, где играли в рулетку. На этот раз компания увеличилась присутствием клерикального депутата. Однако, этот депутат к книгам Пабло Амбарда относился терпимо, потому что полагал, что они несколько освежают умы.
Когда муж Кончиты громко провозгласил: «Это не литература, а гнусность!», он поспешил присоединиться к кружку, собравшемуся вокруг говорившего, и спросил, в чем дело.
Муж Кончиты предложил его вниманию отчеркнутые места, привлекая к экспертизе и следователя. Однако следователя не вполне убедили доводы мужа Кончиты, и тогда последний стал читать вслух выдержки, которые должны были устранить последние сомнения.
«Женщина, любовник которой ежемесячно теряет в весе десять килограммов, заслуживает всемерного уважения».
— Это непристойно!
Все промолчали.
Чтение продолжалось:
«Вместо судей и присяжных следовало бы обходиться мешком с черными и белыми бобами. В зависимости от того, какого цвета оказались бы вытащенные наугад бобы, следовало бы выносить оправдательный или обвинительный приговор. Это новшество в большей степени сократило бы время и силы, затрачиваемые на совершение правосудия, ничего при этом не изменив».
— Вот видите, он не щадит даже правосудия!
И остальные судьи, в том числе и тот, который несколько дней назад сказал, что «единственная азартная игра — это уголовный кодекс», а также и тот, которому принадлежал афоризм: «Идти в суд в тех случаях, когда хочешь справедливости, так же нелепо, как идти к фотографу, когда болит зуб», — все тут же согласились с тем, что книга Амбарда безнравственна и непристойна.
На этот счет расхождений во мнениях не было. Следствием разговора явилось появление во всех книжных магазинах и библиотеках Булгомии представителей власти, изъявших вышеупомянутую книгу преступного содержания, Зато остальные романы того же автора стали браться с боя, — так говорят о книгах в тех случаях, когда, по странной случайности, их начинают покупать и на них появляется спрос.