Пожиратель

Гинелли Лоренца

Не отвечая, Дарио уселся на берегу реки, у основания моста Тиберио, вокруг которого собирается стоячая вода, и принялся выуживать подходящую отговорку для матери. Отражавшийся мост, казалось, смотрел на него мертвыми глазами из загробного мира. Отражение не дрожало, вода, как похоронное сукно, только покрывала его.

Пьетро старался отвлечься. Бесцельно бродил, неотступно следя, чтобы ни в коем случае не отдалиться от брата больше чем на десять метров. Он находился в незнакомом месте в необычное время, далеко от

дома, от школы, с Дарио, из которого слова не вытащить.

Вдобавок в парке никого не было.

В такой час вода не блестела, все еще удерживая в себе цвета ночи, сырость, вязкость.

В такой час никого нет. Старики гуляют здесь, только когда солнце прогреет им кости. А ребята — в школе. Пьетро попробовал сосредоточиться, глядя на приморские сосны, но ему требовалось что-то более динамичное, что-то такое, что опережало бы его мысли, что-то, что сбило бы их на ходу. Стрекоза синевато-стального цвета решила прилететь ему на помощь, покружившись прямо у него перед носом, она спланировала вниз, зависнув на волосок от воды.

— Дарио! Дарио, стрекоза!

— Тихо! Не мешай думать.

Пьетро замахал руками: у него это начиналось от перевозбуждения каждый раз.

— Стрекозы принадлежат к отряду хищных крылатых насекомых, их брюшко состоит из одиннадцати сегментов. Они откладывают яйца в водной среде. При развитии отсутствует стация куколки.

— Сказал тебе замолчать, Пьетро! — Дарио побагровел.

— Эта стрекоза относится к подотряду разнокрылых: ее крылья синего цвета — среднего между васильковым и фиолетовым, толщина крыла составляет четыреста семьдесят нанометров. Нанометр — единица измерения длины, равная десяти в минус девятой степени метра.

Дарио с ввалившимися, красными глазами повернулся к брату. Пьетро замолчал. Дарио снова задумался, глядя в воду, словно вылавливая из реки пустоту.

Тук. Тук. Тук.

Пьетро уже знал. Дарио резко вскочил и толкнул брата на землю:

— Сказал тебе, хватит!

— Но это был не он, дорогой.

Пьетро замычал.

Ночь с 5 на 6 мая 2006 года

Алиса и Стефано

— Что такое? Что случилось?

Алиса напоминала воробушка. Ноги подобраны к груди, вся в слезах. Она отошла от компьютера, забилась в единственный пустой угол комнаты. Ничто не могло вывести ее из ступора. И воспоминания, скорее всего, тоже.

Стефано еще никогда не видел ее такой, это точно. Он постоял минуту на пороге, потом подошел, сел перед ней на колени, взял за подбородок. Алиса не сопротивлялась. Руками обхватила его за шею, и он оторвал ее от холодного угла и прижал к себе. Они стояли обнявшись. Обычно его пушкой не разбудишь, но от рыданий Алисы он проснулся.

— Мне приснился кошмарный сон.

Не выпуская Алису, Стефано сел на стул перед компьютером:

— Ты расскажешь мне?

— Брат

Пьетро, Дарио, он приснился мне мертвый, как все остальные.

Голос Алисы походил на голос Пьетро. Передавал факты, а не эмоции. Эмоции запутались в сетях души.

Стефано не отвечал, прислушивался к успокаивающемуся сердцебиению Алисы. Погладил ее по волосам.

— Как наяву, Стефано.

— Тем не менее тебе это приснилось. Ты просто расстроена, на тебя навалилось все сразу. Ты рассказала мне о рисунке Пьетро…

— Он напомнил мне кое-что, Стефано. Сон, я имею в виду. Кое-что, о чем я совершенно забыла.

— Хочешь рассказать мне об этом?

Алиса уткнулась лицом в шею Стефано и вдохнула его особый запах. Тот запах, из-за которого год назад она потеряла голову.

— Да, очень…

Последовало молчание. Бесконечное. Чтобы разорвать его, Стефано воспользовался инструментами своей профессии:

— Ну хорошо, в таких случаях надо исходить от подлежащего, нет, я еще упрощу, сделай разбор предложения и убери оттуда эмоциональную составляющую, это поможет тебе начать рассказ.

Обернувшись, Алиса заглянула ему в глаза:

— Не могу поверить, ты используешь меня!

— Перестань…

— Конечно, ты и сейчас на работе!

— Да нет, уверяю тебя, я просто хочу помочь тебе. Но профессиональный подход неизбежен, не отрицаю.

— Значит, к работе это не относится?

— Нет, мисс. Я полностью к вашим услугам.

Алиса перестала всхлипывать, пришла в себя, вернулась в реальность. Стефано был здесь, перед ней, со своей ослепительной улыбкой и сильными руками. Прошлое уже превратилось в мелкие кусочки калейдоскопа — странное, очаровывающее, но безопасное изображение, заключенное в стекляшке.

— Замечательно, я тебя убедил. Где именно произошло то, что тебе страшно вспомнить? — спросил Стефано глубоким, низким голосом.

Алиса нахмурила на минуту брови, набрала воздуху:

— Около моста Тиберио. На берегу Мареккьи…

— Так, очень хорошо. У нас есть место действия. Теперь расскажи, кто там был.

В памяти Алисы всплыло лицо Лукреции.

Потом другое лицо, нет, скорее, ощущение другого лица. Хотя правильнее было бы говорить об эфемерном изображении ощущения, о половине от половины фотограммы.

А еще точнее, у Алисы возникло подозрение, что она увидела нечто, способное поколебать рассудок и распахнуть пропасть в душе.

Алиса вытаращила глаза. Теперь только лицо Лукреции. Но не с пухлыми губами, а с тонкими и злыми. Улыбка Лукреции, но не открытая, а злобная.

Лукреция ехидно ухмыляется. За ней — смутная фигура, прозрачная, как нервнопаралитический газ. И чувство, ужасное чувство, будто что-то наползает на лицо Лукреции…

Алиса опять начала всхлипывать. Стефано перестал улыбаться, обнял ее, больше не пытаясь успокоить.