Пожиратели гашиша
Шрифт:
Я выдохнул и проглотил "Абсолют". Дождь поливал палатку словно из ведра, даже подвешенный за крюк электрический фонарь раскачивался из стороны в сторону. Внутри потеплело. "Мы славно поработали и славно отдохнем!"
– Ой!
– вскрикнула вдруг Ксения, поспешно отдергиваясь от стенки.
– Чего там?
– заинтересовался Слава, и я понял, что мои худшие опасения оправдались - новенькая палатка протекла по швам. Скоро по скату полился второй ручеек, затем третий, и я предложил: - Давайте перебираться ко мне. Собираем все необходимые
Марина поежилась - струйка попала ей на спину.
– Итак, все готово?
– спросил я, берясь за фонарный крюк. Дамы накрылись куртками, и можно было не опасаться за сохранность съестных припасов.
– Дернули!
На улице шел настоящий ливень! Я мгновенно промок до нитки, не успев сделать первый шаг.
Со скоростью курьерского поезда мы домчались до нашей палатки, благо они стояли почти рядом, и стали размещаться, стараясь не намочить сухие вещи. Я разделся до пояса и в таком виде воссел, скрестив ноги по-турецки. В своем жилище я чувствовал себя уверенно и комфортно - у меня швы не протекали. Наконец все расселись, и Слава неуверено огляделся:
– А стаканы-то забыли.
Все заскучали. Вылезать обратно под дождь никому не хотелось, и я улыбнулся: - Спокойно, у меня все есть.
Собираясь в поход, я взял все, что может понадобиться в поле, учитывая численность компании.
Пошарив в сумке, я достал набор подержанных серебряных стаканчиков, когда-то по случаю купленных или обмененных уже не помню на что.
– О, здорово, - обрадовался Слава, - а чего ж мы из пластмассы пьем!
– Я про них забыл, - сказал я.
Приняв по второй, мы обильно закусили. За тонкими брезентовыми стенками бушевали природные катаклизмы, но нам было на них наплевать. Незаметно от остальных я переодел носки, вытянув из сумки шерстяные, которые мама связала мне специально для походов. Они были очень толстые и пестрые - серые, рыжие - из шерсти колли и, по слухам, помогали от ревматизма.
– За ветер добычи, за ветер удачи, чтоб зажили мы веселей и богаче! процитировал я, подняв свой стакан. Тост был встречен шумным одобрением, хотя веселей, казалось, было уж некуда.
Внезапно над нами загрохотало так, будто небесная артиллерия открыла огонь прямой наводкой.
Женщины вздрогнули.
– Где-то рядом дало, - заметил Слава.
– Молнии приближаются, - загробным голосом возвестил я.
– Они бьют все ближе и ближе...
Марина поежилась.
– Пожара не будет?
– спросила она.
– Говорят, деревья, в которые попадает молния, горят даже в проливной дождь.
– Глупости, - успокоил я.
– Горение - это самый обычный химический процесс, и протекает он одинаково, вне зависимости от источника, будь то молния или спичка.
– А в машину?
– заинтересовалась Ксения, - Она ведь железная, молнию не притянет?
– Если бы была заземлена, тогда да, - разъяснил я.
– Тогда бы это был прекрасный громоотвод. Но она слишком хорошо заизолирована.
– Краской, что ли?
– не поняла Ксения.
–
– В самом деле, - вмешался Слава, оставшийся без внимания. Он обхватил Ксению за плечи и притянул к себе, - пошли-ка проверим. Разложим сиденья и прямо в "Волге" заизолируемся.
Предложение было неплохое, так как водка кончилась и веселье начало угасать. Чтобы поддержать это благое начинание, я вытащил из дальнего угла свою старую плащ-палатку и протянул компаньону: - На вот, не намокни.
О себе я не беспокоился. На всякий случай я прихватил из дома максимум вещей, и в запасе оставался прорезиненный плащ химзащиты.
– Спокойной вам ночи, - сказала Ксения.
– Счастливо оставаться!
– махнул рукой Слава.
– И вам того же, - отозвался я.
Когда они вышли, я с облегчением потер ладонями онемевшее лицо. В самом деле, пора спать, завтра еще работать. Пока Маринка убирала остатки застолья, я выкинул на улицу, где шумел ураган, пустую бутылку и газетный комок с огрызками и застегнул клапан. Расстелили спальники и улеглись поверх них. Я погасил фонарь.
– Спокойной ночи, дорогая, - сказал я, устраиваясь на своем лежбище.
– Спокойной ночи, - разочарованно отозвалась Марина.
Что поделать, если при избытке Бахуса Венера дремлет. Для меня такая зависимость была железной, поэтому при общении с женщинами я стараюсь не употреблять спиртного вовсе. Не знаю, как Слава, а я в этой поездке нацелился всего лишь крепко повкалывать. Поэтому незачем перегружать организм. Заснул я очень быстро, и мне никто не мешал.
Наутро дождик не прекратился, хотя и поутих, превратившись в мелкую морось. Она висела в воздухе и проникала в самые мелкие щели, увлажняя все вокруг.
Слава приперся в половине десятого: - Как вы тут, живы?
– Доброе утро, - сказала Марина, накидывая озк[Здесь: плащ общевойскового защитного комплекта. Прим, автора.].
Мы выползли на улицу, подумывая, чем бы разогреться на завтрак. В большом количестве еще оставались холодные закуски, но трескать всухомятку не хотелось. Примус же раскочегаривать было лень.
Прогулявшись в подлесок, я вернулся к лагерю.
Дамы уже суетились под тентом, пытаясь что-то приготовить. По причине стопроцентной влажности костер у них не разгорался.
– Утро доброе, - приветствовал я Ксению.
– Здравствуй, - сказала она.
– Мы давеча пиццу купили, я и забыла совсем. Вот только разогреть не на чем.
Делать нечего, пришлось выволакивать примус, и через десять минут сегменты итальянского блюда весело шипели на сковородке.
После завтрака мы со Славой, вооружившись лопатами, отправились к раскопу. Вид глиняной кучи в мутной воде не вызвал у меня никаких приятных ассоциаций. Я осторожно взобрался на расчищенную площадку, увязая по щиколотку в красноватой кашице, по консистенции напоминающей дерьмо, и начал рыть, стараясь не застаиваться на месте - за ночь глина размокла и начинала засасывать. К тому же стал накрапывать дождь.