Пожиратели миров. 9 том
Шрифт:
Ты бы мог поучаствовать в этом.
Спасибо, не надо.
Прикинь, сколько там горячих девок сейчас готовы отдаться любому встречному. Алкоголь, разврат, безумные пляски под такую же музыку, полный отрыв и любые безотказные тела на твой вкус.
У меня есть Катэрия.
О, так ты стал у нас верным семьянином?
Я…
Верный слуга императора вашего полудохлого,
Мы ждали несколько часов, и за это время фестиваль перешёл в свою активную фазу. Он гремел на всю округу в ночи, люди бушевали, как сумасшедше. То и дело повсюду мелькали пьяные полуголые девицы со своими ухажёрами.
Песни тем временем становились всё хуже и хуже. От просто «дать за десятку» они перешли к «продай свою любовь и верность» или «отдайся всем». Будто пели инструкцию к действию толпе, которая только и рада была их услышать. Ощущение, что здесь открылся филиал одного из клубов, которые были теми самыми источниками хаоса по моему личному мнению. И чем дальше, тем, как я понимаю, будет хуже.
— Так, кажется, я вижу, — наконец раздался голос Зигфрида.
Его голос был как будильник. За это время мы уже успели не то чтобы уснуть, но погрузиться в какой-то транс. Я просто сидел, откинувшись на спинку, и смотрел в никуда в то время, как мой напарник уже начал напевать под нос мотивы этой мерзкой песенки.
Вдвоём мы чуть и не подпрыгнули на месте.
— Где? — тут же схватился я за наушник.
— Там, выходят из толпы. Двое с девушками под руку. Идут как пьяные все четверо.
Отсюда нам было не видно, однако было понятно, что они таки нашли своих жертв.
— Ещё двое?
— Не наблюдаю.
— Ждём.
Надо теперь дождаться, пока они закинут своих жертв в микроавтобус, а после отправятся к себе на базу, которую мы пока ещё не вычислили.
Проходит ещё две минуты.
— Они закинули девушек в машину. Сели сами. Те, кажется, совсем без сознания.
— Ещё двое?
— Не вижу. Хотя… нет, вижу, возвращаются с ещё одной такой же.
Самое интересное, что на стоянке людей и нет, как нет ни камер, ни полиции. Они просто пришли, забрали трёх девушек и теперь спокойно могут уехать, в чём им никто не помешает. Иногда поражаешься, насколько просто похитить человека у всех на виду. И от такого никто не застрахован, особенно те, за кого некому хватиться.
А даже если и будь, то что? Я сомневаюсь, что что-то изменится. Город, в котором миллион человек, здесь каждый день что-то происходит, и пропажа трёх девушек будет лишь статистической заметкой. Той небольшой долей процента на фоне остальных пропаж, которую никто не заметит. Может появится в газете строчка, что пропали три девушки, и всё. А если они ещё и не самые благополучные, то тем более посчитают, что те сами куда-то там уковыляли.
Просто всем плевать, если это не дочь аристократа или какой-то достаточно значимой семьи.
— Они отъезжают, — сообщили по рации. — Преследуем?
— Идём на расстоянии. Посмотрим, куда их увезут. Грог, ты на связи?
— Да
— Тоже веди их.
— Принял.
Мы начали медленно выезжать со своих мест, протискиваясь между машин. Теперь преследовать их было гораздо проще, было не обязательно держаться рядом.
Нам пришлось проехать половину города, прежде чем они наконец остановились. Мы подъехали значительно позже, встали на соседней улице в паре кварталов от них. Это был обычный спальный район, который можно было отнести скорее к неблагополучным, чем спокойным. Так-то он ничем особенным не отличался, однако сама атмосфера в нём была угнетающей.
— Забавно, но по статистике в государстве Тринианском каждый год похищают около тысячи человек, — пробормотал Райл.
— Немного, — заметил я, учитывая, что немало из них связано с постоянными стычками домов.
— Это тех, кого считают похищенным. Пропадают гораздо больше. Просто пропадают.
— В чём тогда разница?
— В том, что одни точно известно, что похищены, другие просто вышли и не вернулись. Как эти трое девушек.
— Думаю, за этих вообще никто не хватится.
Мы вышли из машины навстречу ночному городу.
Сейчас атмосфера заметно изменилась. Не было ни безудержного веселья, ни радости и беззаботности. Улицы пахли пустотой и подавленностью, этим неприятным мокрым ощущением бесконечного цикла серой жизни. Иногда, представляя себя обычным человеком, я приходил к мысли, что лучше воевать, постоянно быть в гуще сражения, чем тухнуть в подобных местах.
— Они на Ханголе тридцать дробь два, — произнёс Зигфрид. — Они остановились поодаль от нас.
— Это получается…
— Через пару дворов от нас на другой стороне дороги.
— Ладно, сидите, мы сходим на разведку. Грог, видишь дом?
— Да. Здание жилое, но внутренний двор окружён забором. Машина стоит внутри. Они вывели цели и завели в здание.
— Тебя понял, — кивнул я, хотя видеть он меня не мог.
Мы пошли через дворы. Кое-где ещё горел свет, но в большинстве своём дома были погружены во мрак. Пройдя первый двор, мы попали во второй, где подошли к дому, обычной пятиэтажке.
— За ним дорога и их дом, — негромко сказал Райл.
— Да, — я окинул его взглядом. — Заберёмся на крышу, чтобы посмотреть.
Кивнув, он уже направился к подъезду, когда я положил ему руку на плечо и кивнул на пожарную лестницу, что вела сразу на крышу. Выглядела она ненадёжно, но нас должна была выдержать. И именно об этом повторно я подумал, когда мы начали подниматься. Она скрипела и немного покачивалась, а в некоторых местах крепления и вовсе выскочили из стены, однако поднялись мы без приключений.