Пожиратели
Шрифт:
Смотрю в прохудалый потолок. Этот дом развалится на части вскоре.
– У меня денег нет все починить. И муж бросил. И все в моей жизни наперекосяк идет. И дом завалится.
Конфеты или смерть.
Она поднялась и пошла к столику.
Конфеты или смерть.
Берет вазочку. Умничка моя. Вот нельзя было так сразу?
Открывает дверь и шепотом:
– Конфеты.
Дети радостно хватают яркие обертки. Обчистили всю вазочку, оставив одну конфетку, которую хозяйка тут же спрятала.
Они ушли, а я с интересом
Часы гулко стукнули один раз. Ее глаза округляются. Второй раз. Она падает на пол, голова конвульсивно бьется несколько раз.
Три.
Четыре.
Пять.
Тянется рукой ко мне.
– Еще чуть-чуть, милая, - говорю ей.
Девять.
Из рта идет пена.
Десять.
– Оуин Хелл - так меня зовут сегодня.
Одиннадцать.
Двенадцать.
Она застывает на старом деревянном полу. Первое ноября, ровно полночь.
С моей головы падает тыква, разбиваясь о пол на мелкие кусочки. Воздух в доме заполняется терпким запахом, тут же исчезающим, будто и не было.
Я смотрю в широко раскрытые застывшие глаза, в которых отражается посеребренный серп и длинная палка. Коса.
Накидываю капюшон и ухожу из дома. Город, наконец, успокоится. Ведь тридцать первого октября из года в год грань между мертвым и живым миром стирается.
Вот уже девятнадцать лет я убеждаю ее выбрать конфеты. А она выбирала смерть. Из года в год.
Душа умершей в полнолуние при переходе из одного дня в другой обладает безмерной силой, удерживая остальные души. Прокручивает момент смерти по кругу для всех.
Сегодня душа отравительницы ушла со мной.
Из хроники криминальных новостей за 1 ноября 1963 года.
Найден труп Питера Ричардсона на Вейстор стрит. Шел на вечеринку к друзьям. Зарезан возле входа в дом.
Оливия Сандерс застрелена из пистолета в голову на Гринстрит. Убийцей оказался ее молодой человек, обнаруживший ее занимающейся сексом с другом.
Виктория Бессер найдена отравленной в своем доме. В ее крови обнаружился яд, который нашли в крови троих соседских детей, заходивших к ней накануне.
Зависшие души, как же всадник не любил их. Даже для него существовали определенные грани. Такие зависали между мирами. Ни в живом, ни в мертвом. Некоторым необходим был пинок, некоторым еще раз переиграть момент смерти. Виктория раскаивалась до смерти, раскаивалась и после. Но ведь в начале она дала конфеты. Значит правильно сказать - конфеты, а она звала смерть.
Они стояли, глядя на дом - все окна и дверь заколочены. Его так и не удалось продать, никто не хотел покупать дом женщины, отравившей детей.
Коса превратилась в меч, а плащ в привычные доспехи.
– Что меня ожидает? Там по ту сторону? Ад и вечные муки?
– ее голос звучал, будто шелестящий листок на ветру.
– Пустота.
– И никакого наказания? Тогда почему люди придумали ад, рай?
Повисло молчание. Лишь слышно, как скребется железо по асфальту.
– Потому, что они существуют, - скрежащий голос. Совсем не такой, когда они сидели в доме.
– Лично я отвожу в пустоту. А как и где ты переродишься, уже не мое дело.
– Тогда люди могут убивать, грабить, насиловать и все равно уйдут в пустоту без наказания?
– А ты представь себе, что ты уходишь в небытие, где ничего нет. Нет чувств, эмоций ничего, что было при жизни. Представь, что ты отправляешь в то место еще кого-то. В аду есть боль, страдания - все то, что есть и в жизни. В раю - веселье и радость. Я дарю лишь пустоту. Чем не наказание?
– Но ведь я виновата...
– Вот видишь, стоит лишь прокрутить момент твоей ошибки. А ведь так для многих. Пока не осознают. Многие успевают при жизни, многие и после смерти сопротивляются. А затем превращаются в тех монстров, что теряют человеческий облик, что не видят границ, что живут, питаясь негативным. В общем таких полно. Так что каждого ждет как награда, так и наказание после смерти. И в действительности все зависит от того, как прожил.
Они умолкли. Ветер носил по пустынной улице рулон бумаги, брошенной на чей-то дом. Просто вещь, но несется куда-то, пока ее не выбросят, или пока она не распадется на мелкие части, невидимые человеческому глазу.
– Пора, - махнул рукой и вскоре под ними появилась черная червоточина.
– Постой, - раздался басовитый голос.
– Мне кажется, что из нее выйдет отличный анимарум.
– Почему раньше не приходил?
– всадник задержался на месте.
– Она раскаялась, я забираю.
Незнакомец покрутил трость, гулко вбивая в асфальт.
– Ждал. А ты позвал высшие силы. Нехорошо, - в темноте сверкнули алым глаза.
– У меня слишком много дел, чтобы ходить за душами, не желающими уходить, - всадник глянул на женщину покорно склонившую голову.
– В ней нет демонской души.
Глаза незнакомца мелькнули алым.
– Я предлагаю сделку. Ты можешь попросить любого из моих о любой услуге, а ты отдаешь мне женскую душу. Уж очень анимарумов не хватает в последнее время. Ты согласен?
– Забирай. Своих легионов мало?
– лениво спросил смерть. На демонов ему было все равно, но порой мотивы тех или иных поступков на мгновенье вызывали в нем интерес. Порой он был весьма любопытным. Особенно для детективов.
– Не мало, но лишний анимарум не помешает.
Викторию качнуло в сторону демона. Она не хотела, пыталась зацепиться за доспехи, но они проскользнули сквозь пальцы. Когтистая рука схватила ее.