Познание России: цивилизационный анализ

Яковенко Игорь Григорьевич

В интенсивных обществах на месте культурных, правовых, социальных ограничителей встает универсальный регулятор рынка. На рынке есть все. Потребление упирается в наличие денег. Человек, который тратит более того, что он может себе позволить, быстро идет по пути разорения. Это означает, что в скором времени его потребление будет приведено в жесткое соответствие с возможностями действием императивных механизмов рыночных отношений. Таким образом, место дефицита природных ресурсов, товаров и услуг занимает дефицит финансовых ресурсов. Понимание того, что деньги сами по себе — важнейший ресурс, двигает людей к самоограничению и задает параметры потребления. А социальная значимость ресурса, мера его дефицитности находит свое выражение в цене, которая выступает в качестве гибкого и эффективного регулятора параметров потребления.

Заслуживают

внимания различия в отношениях собственности. В экстенсивно ориентированной культуре природные ресурсы — прежде всего земля, а также все, что живет на земле и рождается из земли — мыслятся как всеобщее достояние. Отдельный человек, семья, род устанавливают с универсальным ресурсом — землей — отношения пользователя. Отношения пользователя складываются по праву заимки (первый сел на землю, застолбил участок). Прекращение использования земли/(природных угодий) ведет к прекращению отношений пользователя. Итак, базовый природный ресурс не имеет реальной цены и реального собственника, не попадает в систему рыночных отношений, обеспечивающую движение природных ресурсов в руки эффективного собственника. Главенствующий принцип один — каждый «наш» человек имеет право на свою долю базового ресурса/(земли), по праву рождения. Вопрос о том, как (насколько эффективно) будет использован этот ресурс, здесь не возникает в принципе. В экстенсивных культурах складывается так называемая трудовая теория собственности, в соответствии с которой, собственностью человека может быть лишь то, что он создал своими руками. Что же касается природных объектов, то ими распоряжаются на праве владения. Так, в частности, обстояло дело в России, где римская идея частной собственности появляется не раньше XVIII в., причем сколько-нибудь утверждается лишь в вестернизованном слое общества141.

В интенсивно ориентированных культурах базовый природный ресурс обретает в глазах общества цену, а значит, превращается в товар, который получает владельца, пройдя через институты рыночных отношений. Земля продается, покупается, закладывается и т. д. Природными ресурсами может владеть государство, организация, социальный институт. Важно, что любой владелец природных ресурсов существует в системе рыночных отношений. Рано или поздно, рынок выдавливает неэффективного собственника. Право на природные ресурсы имеет лишь тот, кто в состоянии купить эти ресурсы на рынке и создать, базируясь на них, эффективное, конкурентоспособное производство.

Интенсивно ориентированная культура плохо сопрягается с идеей частной собственности на человека и размывает институты внеэкономической зависимости. Переход к интенсивной стратегии исторического бытия в индустриальную эпоху всегда связан с освобождением человека от внеэкономической зависимости. Раб/(заключенный) в принципе не компонуется в интенсивно ориентированное производство. Частично зависимый (крепостной, советский человек) плохо вписывается в такое производство, постоянно вываливается из него, тормозит интенсификацию, сводит на нет усилия интенсификаторов. И это понятно, если иметь в виду, что устойчивый интенсивный результат может быть достигнут только в том случае, когда все (по крайней мере, подавляющее большинство) работники озабочены этой проблемой и не формально, но сущностно участвуют в интенсификации.

Наконец, экстенсивная культура всеми силами отторгает рыночную конкуренцию, ибо в конкурентной борьбе побеждает интенсивный, способный к оптимизации. Она тяготеет к монополии, требует государственного регулирования, ищет преференций. Экстенсивно ориентированный субъект исходит из того, что результаты его труда должны гарантировать его благосостояние вне зависимости от качества, издержек, количества вовлеченных ресурсов и т. д.

ЭКСТЕНСИВНАЯ И ИНТЕНСИВНАЯ СТРАТЕГИИ ИСТОРИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ

Понятия интенсивного и интенсификации часто увязываются с техническим прогрессом. Однако, вопреки поверхностному взгляду на вещи, интенсивная и экстенсивная доминанта не связаны жестко с разделением на традиционные, доиндустриальные и индустриальные технологии. Интенсивная доминанта культуры может быть реализована в рамках традиционной системы хозяйства. В истории неоднократно реализовывался следующий сценарий: на некоторой достаточно обширной территории шло развитие экстенсивно ориентированных

обществ. Однажды эти общества заполняли ту целостную территорию, выход за рамки которой был для них невозможен по геополитическим, ландшафтно-климатическим и другим обстоятельствам. Далее наступал неизбежный кризис, который разрешался переходом традиционного общества к интенсивной стратегии развития. Примеры такой эволюции мы наблюдаем в Китае, Японии, Индии.

Культуры этого типа тяготеют к гомеостазу. Здесь формируются специфические социокультурные механизмы, фиксирующие экологический баланс в системе человек — природная среда: численность населения на данной территории, его совокупное потребление и объем природных ресурсов, вовлеченных в активную хозяйственную деятельность: (практика отдавать второго сына в монастырь, традиционные формы регулирования рождаемости, нормы, регулирующие доступ к системам орошения, контроль государства за размером возделанных территорий, запреты на сведение лесов и др.).; В таком случае численность населения растет весьма медленно, по мере роста объема производства и возникновения дополнительных рабочих мест. В традиционно интенсивных обществах крестьянин из поколения в поколение возделывает крошечный по меркам экстенсивного общества участок, устойчиво, год за годом, извлекая из него максимум продукции. Здесь отрабатываются самые эффективные технологии, формировались безотходные циклы производства/потребления, в которых практически все использовалось, а затем включалось в нескончаемый оборот. Здесь веками нащупывались параметры органичного, минимально противоречивого вписания человека в природную среду.

Общества, вышедшие на уровень интенсивной стратегии в рамках традиционного хозяйства, тяготеют к самозамыканию, отгораживаются от остального мира Китайской стеной, реализуют имперскую политику в строго ограниченном регионе типологически близких культур. Можно даже говорить о тенденции к окукливанию и застойному существованию таких обществ142. Однако, в высшей степени характерно следующее — с разворачиванием промышленной революции традиционные общества, вышедшие на уровень интенсивного хозяйства, демонстрируют поразительные успехи.

Итак, интенсивная стратегия человеческого бытия достижима в рамках традиционного хозяйства. В свою очередь, экстенсивная доминанта культуры может сохраняться в обществах, совершивших переход к индустриальной эпохе. Отдельные экстенсивные культуры с трудом, болезненно, но осваивают промышленные технологии. В результате формируется внутренне противоречивая амальгама — интенсивная по своим потенциям индустриальная технология оказывается в руках экстенсивного исторического субъекта. Такая комбинация никогда не ведет к фиксации на внутренних проблемах, усилиям по перестройке социокультурного организма, к росту благосостояния общества. В таком случае любые внутренние преобразования оказываются подчиненными задаче резкого наращивания военной силы и могущества. Носитель экстенсивной доминанты стремится использовать взрывной рост производительности труда для целей экстенсивного роста «своей» культуры. Пример подобной эволюции демонстрируют поздняя Османская империя, Российская империя/СССР, Ирак.

Важно осознать, что тотальная внешняя агрессивность экстенсивной культуры, вступившей в модернизационные преобразования, закономерна и неизбежна. Экстенсивная доминанта не факультативный момент; это интегративная характеристика культуры, выражающая ее качество. Она может быть снята только с распадом экстенсивного сознания. Другое дело, что существует диалектика экстенсивного исторического субъекта и промышленных технологий, рожденных в лоне интенсивной цивилизации. Освоение интенсивных промышленных технологий несет в себе неумолимую интенцию к перерождению экстенсивного общества. Постепенно и незаметно для себя оно начинает изменяться, трансформироваться, ценить сущности, вчера еще презираемые, и отчуждаться от целей и ценностей, вчера еще представлявшихся незыблемыми и бесспорными. Иными словами, экстенсивное общество рецептирует интенсивные технологии для того, что бы оставаться экстенсивным. Но сама эта рецепция ведет к постепенному перерождению экстенсивного целого. Подобная эволюция растягивается на многие поколения. Такую эволюцию прошло османское/турецкое общество, проходит на наших глазах российское, она еще предстоит иранскому и иракскому обществам.