Позор семьи
Шрифт:
– Это временно, — проворчал я. — Как свалю от Грибницких, так займусь. Хоть в этом корпусе кадетском, там же есть спортзалы открытые вне занятий?
– Есть. Только ты не успеешь. Поступают с пятнадцати лет, срок обучения всего три года, и почти барон уже на третьем курсе. Еще месяц занятий, потом экзамены и присвоение звания поручика всем без разбора. На всё про всё два месяца осталось.
– Вот даже как, — присвистнул я.
А хотя… вполне ожидаемо. Сейчас здесь начало
– Ладно, я найду способ как подтянуть физическую форму, — подвел итог я. — Как раз за месяц и придумаю.
Пришел я задолго до начала занятий, поэтому успел сходить к интенданту, который без проблем согласился выделить мне положенную для кадета комнату в казарме. Довольно бедно обставленную и с удобствами на этаже, но одноместную.
Еще обшарил свой специальный шкаф в обширном гардеробе, где оставлялась верхняя одежда и хранились личные вещи кадетов, и нашел там несколько пыльных книг, которые оказались совсем новыми и даже ни разу не читанными.
– Прежний хозяин тела науками себя не утруждал, — иронично прокомментировала находку Ива. — В его памяти даже нет сведений о чём эти книжки.
Ну нет, так нет. Я быстро пробежался взглядом по обложкам и удовлетворенно кивнул. Половину из них мне обязательно надо почитать. Здесь и по истории мира, и по устройству общества, и по принятой в войсках тактике и стратегии. Часть книг, правда, по языкам и искусствам. Их я положил поглубже. Такое тоже надо изучить, но не в первую очередь.
Подумал, и всё-таки добавил к стопке для срочного изучения толстый том по этикету. А вот дальше нашел пачку таблеток в невзрачной упаковке, но не успел прочитать, от чего лечился Мухоморов, как дриада подсказала:
– Это алхимические пилюли от детей. Единственное, зачем ты, точнее прежний ты, заглядывал в этот шкаф.
Я хотел было возразить на такое объединение меня с прежним владельцем тела, но потом только пожал плечами. Хочется Иве объединять меня с прежним Андреем, ну и пусть. Даже лучше. Её претензии на тело мне не нравятся, а так все точки над «i» сразу и расставлены. Есть я, не важно, прежний или настоящий. И есть она, подселившаяся в результате диверсии. И очень надеюсь, что временно.
Первое занятие оказалось по латыни, которую я не знал совершенно, а прежний Мухоморов еле-еле. Причем, сегодня была контрольная, которую я написал весьма паршиво, но не сильно хуже, чем раньше. Преподаватель сначала зачитал текст, и я всё прекрасно понял, но записать положенные ответы так просто не получилось. Пришлось сначала переводить весть текст Иве, которая латынь знала так себе, та что-то пыталась мне подсказать своими мозгами, что-то пыталась раскопать в памяти прежнего хозяина тела, но двигалось всё слишком медленно. А минут через пятнадцать Иве вообще это надоело, и она не только перестала помогать мне, а даже принялась мешать пустой болтовнёй.
– Ты можешь помолчать? — недовольно спросил я. — Я тут пытаюсь разобраться в этой латыни, а ты отвлекаешь.
– С чего это ты стал
Несмотря на её очевидную правоту, я всё равно хотел хотя бы попытаться, поэтому попробовал заткнуть соседку волевым усилием. Но не тут-то было. Отключить её от органов чувств я мог легко, а вот заткнуть рот, или правильнее сказать трансляцию её мыслей прямо в мой мозг, не получалось. Более того, она почувствовало мое усилие и возмущенно разоралась на меня, что я так её притесняю.
Ни о какой контрольной речи уже не шло, потому что мы здорово полаялись, и тут я понял, что Ива куда настойчивее меня в выяснении отношений. А я и уйти от нее, конечно же, не мог, только не отвечать. Но вопреки надежде, девушка успокаиваться не собиралась, видимо соскучившись по хорошей ругани. А тут и слушатель такой идеальный.
Глава 5
Ко мне подошел преподаватель, посмотрел на несколько строк на листке, усмехнулся и произнес:
— Смотрю, Мухоморов, что оставшись без друга, ты за ум браться и не собираешься.
Я ничего отвечать не стал, но задумался. Похоже, преподаватели тоже меня не любили. Но Ива ничего мне не говорила об этом, когда я спрашивал, а значит Андрейка, как я решил слегка пренебрежительно называть прежнего хозяина тела, даже не догадывался, что его не любят. А что? Это логично. Он был дружком убитого графа и главы рода, а это немаленькая шишка. Вот преподаватели и предпочитали не связываться с двумя придурками, тратя усилия на нормальных кадетов.
Здесь учились только дети дворян, но из них большинство были не сильно богатые и знатные, так что на учёбу не забивали. Причем девушек была почти половина, и я, уже махнув рукой на контрольную, принялся тайком изучать сокурсников, а особенно их реакцию на меня самого. И она мне совсем не понравилась. Когда учитель сделал мне замечание, взгляды, которые на меня бросали, оказались насмешливыми или даже презрительными. Вот так. Репутация сильно так себе. Двумя словами, позор семьи.
Вторым уроком стояли занятия фехтованием. Что интересно, в этом мире холодное оружие в войнах почти не применялось, как и в европейских армиях конца девятнадцатого века в моем прежнем мире, хотя сабли в комплект положенного офицерам вооружения входили. Но только в парадную форму. В общем, фехтование на саблях на мой взгляд дисциплина совершенно бесполезная, и в этом моё мнение совпало с мыслями Андрейки. Фехтовал он сильно так себе.
– А что? Такой довод, что это полезно просто для физического развития, ты не рассматриваешь? Довольно тупо так думать, — сказала мне Ива, когда я поделился с ней мыслями.
Она уже скандалить прекратила, потому что устала, но оставалась до крайности язвительной. А я на нее как-то даже и не злился. Просто записал в дуры, а на таких я бросил обижаться ещё в прежней жизни.
– Тупо тратить силы на бесполезное умение, — ответил я. — Лучше заниматься рукопашным боем.