Шрифт:
Annotation
• Аннотация:
Тёма пока еще не нашел себя в жизни, и одно знает наверняка - он любит Ксюшу. У Ксюши проблемы: нежелательная беременность от молодого человека, который ее бросил, и отец-наркоман. Как сдать все экзамены, выжить после выпускного и найти свою мечту? Как понять этот сложный мир, с дурацкими ценностями? Как обрести смысл? История позора. История печали. История любви.
Давыденко Павел
Давыденко Павел
ГЛАВА 1
Тема открыл глаза и увидел голую задницу. Тела сплошь валялись на полу, полуголые и одетые, синюшные и белые, и все они с одинаковой силой воняли. Казалось, что воздуха в комнате вообще нет, хотя в открытое настежь окно задувал ветер, и занавески чуть колыхались. Задница белая, прямо сахарная и без волос. Женская, слава богу.
Еще одна толстуха вчера танцевала на столе, который сейчас валяется вверх ножками. Накатила тошнота и Тема застонал. Во рту пересохло, гадкий привкус такой, и он вспомнил, как в детстве какой-то придурок из старших пацанов заставил его сожрать кошачью какашку. Вкус был примерно такой же.
Сейчас он увидел и бедра, принадлежащие той самой голой заднице, увидел татуировку - буферастую телку со змеями вместо волос. Хозяйку татуировки звали Маша, и они подруги с еще одной классной девушкой, Ксюшей - во всяком случае, весьма оживленно болтали. На пару они выжрали, наверное, литр вискаря, а сколько через себя пропустили кальянного дыма - одному Бобу Марли известно.
Вроде бы, Машка заигрывала с Серго, и Тема даже слегка завидовал, но не вниманию татуированной, нет. Он завидовал, потому что Ксюша на него даже не смотрела.
Он скинул с себя чью-то руку и рваные семейные труханы, потер лоб, под которым перекатывался свинцовый шарик боли. Пальцы наткнулись на шрам, почти у виска. Тема поднялся и, придержавшись за стену, шагнул вперед и тут же наступил на что-то мягкое, ворчащее хриплым неразборчивым матом.
Тема оглядел нечто, прикрытое махровой простынкой с черными пятнами. Стиралка? Сломанное кресло?
Нет, что-то другое.
Сейчас его донимала тошнота, и он не стал разбираться, что же там лежит, испуская бензиново-масляные запахи.
В коридоре валялся Сева, волосами в луже блевоты. Тут же, на стенах, были черные полосы от жженой резины.
Воспоминание резануло голову, как будто лезвием "бабочки" кто-то ткнул. Они затащили в квартиру мопед этого щуплого придурка Севы и газовали. Сева даже попробовал покрутить "жукаря" на нем - ковер свернулся гармошкой, и зиял горелыми дырками в некоторых местах. Еще вроде бы соседи барабанили и требовали прекратить безобразие. Хорошо, что ментов не вызвали. Или вызывали?..
Тема переступил через Сяву и мацая сальной пятерней обои в коридоре, дернул дверь туалета.
На полу обнимала унитаз блондинистая телка. Черные корни волос просвечивали сквозь шевелюру, футболка задралась, обнажая грудь и чуть дрябловатый живот. Тема почувствовал лишь досаду,
Он вздохнул, спустил шорты и стал мочиться. Часть мочи тут же вытекала сквозь трещину в унитазе на пол. Тема покачивался, распухший от газов живот болел и булькал, а горло еще сильнее сдавила тошнота.
Эту блонду вчера... в общем, через нее прошло много человек. Во все отверстия. Вот чья это хата, какой сегодня день недели и прочее...
Тема машинально нажал кнопку слива, вода заревела и часть хлынула в трещину, захватывая нечистоты. Блондинка застонала и зашевелилась, когда ее окатила волна дряни.
– Вставай, - Тема наклонился и потянул девку за руку. Безвольная и белесая, она напоминала раскисшего от соли слизня.
– Э, как там тебя. Вставай, говорю, отползай.
– Папа... Папа, не надо... я не хочу, давай сегодня не будем...
Тема замер на мгновение, потом бросил вялую бледную руку.
На кухне из микроволновки тянуло горелой пластмассой и кислыми потными носками. Дверца была открыта настежь, видимо внутри что-то взорвалось (вроде бы Ксюша хотела показать, как готовят супер-кекс) на плитке, шкафчиках и кастрюлях тут и там висели коричневые сопли, на полу валялась разорванная колючей "розочкой" банка из-под сгущенки.
Послышались шаркающие шаги. В коридоре возникла тень, а потом на кухню протопал парень с мощной челюстью и глазами-щелочками. Сейчас парень слегка походил на казаха. Мощного, с большими банками. В прореху синей майки, сплошь заляпанная пятнами, проглядывали кубики пресса.
– Э, чо как?
– пробасил он и склонился над раковиной. Потом прочистил горло, харкнул туда. Постоял, покачиваясь, и стал мочиться в раковину.
– Серго, ну е-мае...
– пробормотал Тема.
– Где твоя культура?
– Та это... гыы, там видел, что в толкане? Это я вчера унитаз расколол, - Серго направил струю на губку для мытья посуды и она потемнела.
– Зырь, гыы!
Тема плюхнулся на табуретку. Вписон удался, тут ничего не скажешь. Внизу живота возникла неприятная, тянущая боль. Трахался ли он с кем-то? Какая-то шкура подкатывала... Но он ее продинамил, потому что хотел уединиться с Ксюшей. Но та, хоть и пила, не пьянела, да и вообще, ушла рано, оставив подругу с татуировкой. Если они вообще подруги.
– Ты закончил, Серго? У меня странное предчувствие, - сказал Тема, глядя, как его приятель подтягивает штаны.
– Какой сегодня день недели?
– Пятница, наверное. Или воскресенье. А какая разница?
– он нахмурил лоб.
– Каникулы же. У тебя шрам чешется? Ну, твоя сверхспособность.
– Шрам всего-то пару раз чесался, а ты забыть не можешь, - поморщился Тема, опять осторожно трогая голову. Череп по-прежнему трещал.
– Экзамены же. УГЭ.
– Ааа, экзамены, - протянул Серго, и Тема по его лицу понял, что тот сейчас и фамилию свою не смог бы назвать, и даже не сказал бы, какой класс заканчивает.
– Не, я просто помню, как у тебя тогда чесался шрам, и - бац! Совпало. Ну, если мы вчера бухали, значит, навряд ли у нас сегодня экзамен, так?