Позволь мне любить тебя
Шрифт:
— Сделка, которую мне и моим братьям предложили, чтобы избежать тюремного заключения, была заключена с правительством США, — наконец начал он. — Я даже не знаю названия группы, на которую мы работали, но это было не ЦРУ или ФБР. Не АНБ и не Национальная безопасность. Да это уже и неважно, их расформировали три года назад, а наш контракт был расторгнут досрочно. — Он сделал паузу, чтобы перевести дух. — В те годы после смерти Бьянки я и мои братья были, по сути, неоплачиваемыми наемниками правительства. Несколько раз в год нас отправляли на операции по всему миру, но без поддержки и прикрытия.
Ну, это не звучит ужасно. Я могла справиться с этим.
— Дело в том, что мы были очень хороши в своем деле. Очень. И нам было трудно не вмешиваться, когда мы видели несправедливость, творящуюся вокруг нас. Люди оставались безнаказанными за преступления, которые они совершили, из-за юридической ерунды. И пока мы делали то, что нам говорило правительство, им, похоже, было все равно, если мы время от времени брали правосудие в свои руки.
— Что ты имеешь в виду? Как твой отец в Италии?
Он только кивнул, давая мне понять, что есть детали, которые я не должна знать, да и не хотела бы.
— Значит, когда Наталья предложила тебе работу в ресторане, ты согласился, потому что у тебя закончился правительственный контракт и… что? Ты заодно решил уйти и из карателей?
— Мне не нравился тот человек, которым я был, Мария. Путь, по которому я шел, был темным. И я знал, что Бьянка этого не одобрила бы, так что да, я решил уйти и уехать из Нью-Йорка. Мои братья тоже согласились уйти. — Он отпустил мои руки и отодвинулся назад, опустившись на пятки, продолжая смотреть на меня, как человек, ищущий прощения. — Мы не ходили и не убивали всех, кого считали плохими парнями, если ты так думаешь.
— Ну, я не думала, но теперь я не могу выбросить из головы этот ужасный образ.
Конечно, мне нравились морально серые мужчины в романтических романах, готовые сжечь весь мир ради любимой женщины. Но это была выдумка. Смогу ли я справиться с этим в реальном мире?
— Мне очень жаль. — Он оперся на кулак и поднялся с пола. — Я вижу, что для тебя это слишком, и поэтому я не хотел заниматься с тобой любовью до того, как ты узнаешь правду. Я знал, что ты…
— Остановись. — Я тоже поднялась и встала перед ним. — Это много, ты прав. И я, конечно, пытаюсь все это осмыслить и принять. Но не надо говорить за меня. — Я схватила его за рубашку, и его челюсть сжалась, когда он опустил глаза на мою руку. — Но мне нужно знать, есть ли в твоей истории что-то еще. Еще какая-нибудь полуправда. Ложь?
— Мария. — Его рука запуталась в моих волосах, обхватила мой затылок, требуя моего внимания. — Я только один раз по-настоящему солгал тебе.
— Что это было?
Наклонившись, он приблизил свои губы и нервно выдохнул на мою кожу.
— Что я могу быть только твоим другом.
Он намотал мои волосы на кулак и потянул, притягивая мои губы к себе, как предложение, и ждал, приму ли я его или откажусь.
Его взгляд опустился между нами, оставляя жаркий след на моей коже. Встретив мои глаза, он прошептал:
— Я уже говорил тебе, что ты имеешь надо мной власть, так что скажи мне, чего ты хочешь, Tesoro. Я прощаюсь с тобой или мы занимаемся любовью?
Глава
Мария
— Ты знаешь, чего я хочу.
— Что ты хочешь сказать? — Я почувствовала темный рокот желания в тоне Энцо до самых пальцев ног, когда он отпустил мои волосы.
— Что я принимаю тебя таким, какой ты есть. Я не убегаю. — Моя ладонь легла ему на грудь, его сердце билось так же бешено, как и мое. — Будь тьмой. Будь светом. Будь кем или чем угодно, кем тебе нужно быть, — говорила я с каким-то безумием, но это была правда. — Просто будь моим. — Я невинно пожала плечами. — Это было банально, правда? Я повторяю это в голове и…
Его рот накрыл мой, похищая мои слова, дыхание и… ну, он уже завладел моим сердцем, так что…
Его поцелуй был мягким. Нежным. Без языка. Даже немного неуверенным. Он все еще нервничал? Волновался, что все это не по-настоящему?
— Мария, — прошептал он мне в губы. — Ты знаешь правду, но все равно хочешь…
— Да, сколько раз я должна тебе это повторять? Как еще я могу доказать тебе, что ты тот, кто мне нужен, несмотря ни на что? — убеждала я. — Ты должен отпустить это чувство вины. Оно подавляет тебя. Вместо этого посмотри на себя так, как это делаю я. Так, как, я знаю, увидела бы тебя Бьянка, если бы она была здесь. Пожалуйста.
Его брови сошлись, взгляд смягчился, когда он обдумывал мои слова. Затем его губы снова накрыли мои. Его язык проник в мой рот, и последняя стена, удерживающая его, рухнула.
Не разрывая поцелуя, я обхватила его ногами за бедра и с волнением стала стягивать с него рубашку.
— Энцо, — всхлипнула я секундой позже. — Мне нужно почувствовать тебя внутри себя.
Все еще держа меня, он прижался своим носом к моему.
— Ты на вкус, как вино, милая. Ты пила?
Я сморщила нос.
— Не смей говорить, что ты не будешь заниматься со мной любовью, потому что я выпила немного вина. Я могу просто сойти с ума. Серьезно.
— Мы бы этого не хотели. — Его дьявольская улыбка заставила все мысли покинуть мой мозг, когда он накрыл мой рот своим.
— У нас есть проблема, — заметил он через минуту, осторожно укладывая меня на кровать, чтобы снять с себя рубашку. — Ты не принимаешь таблетки, а я не взял с собой презервативы. — Расстегнув брюки, он позволил им повиснуть на бедрах, демонстрируя совершенно потрясающие линии вен, по которым мне хотелось провести языком.
— У меня есть. — Я улыбнулась, сосредоточившись на палатке, которая быстро увеличивалась в его брюках.
— Правда?
— Ага. Когда я пошла за M&M’s в аэропорту, я заметила упаковку презервативов и купила их на всякий случай.
— На всякий случай, да? — Сняв мокасины, он расстегнул брюки и позволил им и трусам-боксеркам упасть на пол.
Я застонала, когда он взял свой член в руку и начал лениво поглаживать себя. Черт, как же это возбуждает.
— М-м-м… — Я, наверное, прогрызу свою губу насквозь, если он не подойдет ближе. Мне нужно было прикоснуться к нему, и как можно скорее. — В моей сумочке. — Я двинула подбородком, указывая ему на место, куда я ее бросила.