Позволь тебя спасти
Шрифт:
Я не тороплюсь нарушать молчание. Просто стою, облокотившись о дверь, и наблюдаю за умиротворением на лице Клем. В ее облике все еще много юности, где-то трогательной наивности, смешливой забавности. Но черты прекрасной молодой женщины проступают все отчетливей, и только вопрос времени, когда она покинет период девичества.
— Хотела бы так каждое утро встречать, — расслабленно улыбнувшись мне, признается Клем.
И внезапно, когда она говорит это, перед моим внутренним взором предстает картина того, что это реально. Что мы живем здесь, в Диллане, в этом самом доме и встречаем каждое утро, наслаждаясь видом предрассветного озера.
Нет, лгу. Сам я готов бесконечно любоваться только Клем, счастливой и безмятежной.
Возникает желание поделиться этим с ней, но отчего-то я не решаюсь. Вместо этого подхожу к скамейке и опускаюсь рядом с девушкой.
— Как ты себя чувствуешь?
Я мягко смотрю на нее, пытаясь уловить в ее глазах то, что она не захочет мне сказать. Что, если ей больно? Что, если она сожалеет?
Столько причин, из-за которых я чувствую неуверенность. Даже когда это впервые случилось с Дженнифер, я так не волновался.
— Хорошо, – Клем чуть наклоняет голову и лукаво улыбается мне. – Даже больше, чем просто хорошо. Прекрасно! Волшебно!
Она смеется, а я лишь качаю головой.
Опять дурачится.
— Нет, правда, – ее лицо вдруг окрашивает нежный румянец, а взгляд принимает серьезное выражение. – Тебе не о чем беспокоиться. Все было замечательно. Только… — она колеблется, в нерешительности покусывая уголок рта.
— Что, Клем? – я ободряюще киваю ей.
— Так ли хорошо было тебе? – она опускает взгляд на колени, тихо озвучивая вопрос, который ее беспокоит.
— Ох, Клем.
Я привлекаю ее к себе и прижимаюсь губами к теплому лбу девушки. Мой голос звучит негромко, пока я признаюсь ей в своих чувствах, которые обнажились этой ночью. Не повышая тона, я шепчу ей на ушко разные милые глупости, которые вызывают в ней счастливую улыбку.
Проходит немало времени, и, когда солнце уже высоко стоит над озером, мы с Клем возвращаемся в дом, чтобы позавтракать, но стоит дверям захлопнуться за нами, как я привлекаю ее к себе и, перекинув через плечо, взбегаю по лестнице на второй этаж.
Когда тем вечером я останавливаюсь возле бара, то вижу собравшуюся толпу на парковке, в центре которой что-то происходит.
Наверняка, очередная пьяная потасовка.
Я выхожу из авто и подхожу ближе. Каково же мое удивление, когда в центре образовавшегося круга я вижу Бена и Сема Стинсона, которые вот-вот набросятся друг на друга.
— Немедленно попроси у нее прощения, грязный ты мешок дерьма! – едва сдерживаясь от злости, требует Бен у своего противника.
— Вот еще, и не подумаю! – Сем, успевший принять на грудь, фыркает. – Я сказал правду и не собираюсь извиняться перед какой-то девчонкой.
Я быстро оцениваю обстановку. Очевидно, слабый на голову Сем оскорбил Тайру, за которую и вступился Бен.
— Эй, что случилось?
Я подхожу к другу, не оставляя без внимания Сема и его братца Эда, который маячит поблизости. Если придется, я готов помочь другу разобраться с ними.
— Этот козел оскорбил Клем! – заявляет Бен, испепеляя противника взглядом.
Я смотрю за плечо друга и встречаюсь взглядом с Клем. Она смущена, и ее щеки стыдливо горят.
Что этот урод сказал ей?
— Ха! Оскорбил? Все, что я сказал – правда! Твоя сестра – маленькая вертихвостка, которая одевается как шлюха, и при этом строит из себя невесть кого!
Волна горячей ярости проносится от макушки до самых стоп, когда небрежные, оскорбительные слова слетают с его грязных губ в сторону чистой девочки, какой и была Клем. В следующий миг мой кулак встречается с челюстью Сема. Не делая паузы, я бью еще раз – не устояв на ногах, Сем с глухим стуком падает на землю. Пытаясь защитить брата, Эд кидается на меня, но его перехватывает Бен, и до меня доносятся звуки ударов – Бен и Эд нещадно колотят друг друга.
Я настолько зол, что буквально дрожу от ярости, наклоняясь к Сему и хватая его за шиворот грязной футболки:
— Ты сейчас же попросишь у Клем прощения, тупая ты скотина, иначе, Богом клянусь, я разбросаю твои мозги по асфальту, — сквозь зубы выплевываю я, тряся обмякшее тело Сема.
— Ладно, ладно! – хрипит подо мной Стинсон, пытаясь оторвать мои руки от себя. – Дай только встать.
Мне все еще хочется размазать этого урода по земле, но я поднимаюсь, отталкивая его от себя. Мы и так устроили целое представление, и все, кто был в баре, вывалили на улицу полюбоваться зрелищем.
Шатаясь и отплевывая кровь, Сем поднимается и, усмехаясь, смотрит на Клем, которая выглядит так, будто готова сбежать в любую секунду. Только за то, что он смотрит на нее так, я готов скрутить его шею голыми руками.
— Ну прости, что сказал правду, — кривясь, протягивает Сем, а в следующую секунду вновь оказывается на земле, сбитый моими кулаками.
Я перестаю связно мыслить, и мое желание только в одном – выбить весь дух из этого куска дерьма. Мои костяшки пальцев содраны до кости, но я не чувствую боли, продолжая ударять кулаками по Сему, тело которого больше не шевелится.
Я почти не слышу, как Бен призывает меня остановиться, предостерегая словами о том, что я убью Стинсона. Кто-то пытается оттащить меня от неподвижного Сема, но я сбрасываю с себя чужие руки. А потом я слышу крики Клем, и в тот момент, когда заношу разбитый кулак для следующего удара, она запрыгивает мне на спину и ее руки крепко обхватывают меня за шею.
— Прекрати, Лукас! – громко шепчет она и, хотя кровь шумит в моих ушах, я слышу ее. – Люк, пожалуйста! Остановись, ради меня!
Ее напуганный, умоляющий голос возвращает меня к реальности. Я моргаю и оглядываюсь.