Позывной «Хоттабыч» 4
Шрифт:
Так вот он что? Как говориться — земля-то круглая! Это гора с горой не встречаются, а люди… Чудны дела твои, Господи — я реально удивился подобному совпадению. Хотя, именно в моем случае, это далеко на факт! Очередная проказа «Великого Насмешника». Знать бы еще, что он вообще из себя представляет? Ведь постоянно вокруг меня происходят абсолютно нереальные вещи.
— Но князь, — ошарашено произнес фон Эрлингер, — я бы запомнил сей факт…
— Разрешите представиться, — слегка наклонил голову Александр Дмитриевич, — Иннокентий Берг.
— Так
— Да, — кивнул командир, — увы, по ряду не зависящих от меня причин, я не мог в тот момент ни раскрывать своего настоящего имени, ни происхождения… А письма, да — мне довелось поскитаться по миру. А вернувшись в Россию… вернее в СССР, конспирация, камрад Иоахим, и еще раз — конспирация.
— Как я переживал, когда вы перестали отвечать на мои письма, — признался профессор. — Ведь в наших научных диспутах мы поистине открывали темные и неизведанные тайны человеческого мозга.
— Увы и ах, Иоахим, — вымученно улыбнулся Александр Дмитриевич, — я слишком стремительно изменил место своей прописки с дождливой осенней Москвы на солнечный Абакан. А содержание в этом не самом веселом месте как-то не предполагало ведение переписки… — И князь Головин виновато развел руками.
— О, нет! Вам пришлось провести в Абакане несколько лет? Как вы выжили в этом жутком месте?
— Это слишком долгий рассказ… — Отмахнулся, как от чего-то несущественного Александр Дмитриевич. — И мне не очень приятно об этом вспоминать. К тому же, буквально несколько дней назад мне довелось побывать вторично.
— Ох, приношу свои глубочайшие извинения, Александр Дмитриевич! — Приложил руку к груди профессор. — Я не собирался бередить ваши незажившие раны…
— Полноте, Иоахим — второе пребывание в Абакане было совсем недолгим. Благодаря моему близкому другу — Гасану Хоттабовичу, самая древняя русская тюрьма для Осененных престала существовать…
— Вы это серьезно? — Впервые за всю беседу барон не поверил рассказу командира. — Нет! Этого просто не может быть! Не в силах одного человека, сколь бы Сильным Магом он ни был, сделать то, что не удалось целой армии Магов русского царя!
— Верить мне или нет — ваше право, Иоахим, — командир и не старался всеми силами убеждать немецкого барона. — Но думаю, что в скором времени эта информация дойдет и до Берлина.
— Если это действительно правда — я просто сражен наповал! — вскликнул фон Эрлингер. — Если ваш друг так Силен, мне становиться страшно… И я несказанно рад, господа, что вы на нашей стороне, а не на стороне евреев-коммуняк…
— К-хм! — Нарочито громко прочистил горло оберштурмфюрер Вернер. — Простите, герр профессор… Но что нам делать с нашим подопытным?
— О! Я совсем забыл… — Звонко хлопнул себя ладонью по лбу барон. — Кстати, Александр Дмитриевич, а не хотите ли сами оценить Ментальное Пространство нашего пленника? Мне бы очень хотелось услышать ваше мнение… Вы знаете, мне просто не терпится вновь обсудить с вами все нюансы!
— С удовольствием! — не стал отказываться Головин. — Вы меня весьма заинтриговали, мой друг! Показывайте вашего пленника, пока я не передумал! Хоттабыч, ты с нами? — Не забыл и про меня командир.
— А ваш камрад тоже Менталист? — удивился профессор.
— Немного, — кивнул князь Головин. — Он, как и вы — Универсал.
— Немыслимо! Просто немыслимо! — Продолжал восторгаться нашими возможностями барон. — Господа, признайтесь, вы просто насмехаетесь над уставшим и потерявшим всякую нить мысли ученым?
— Увы, Иоахим — мы серьезны, как никогда! — Не стал расстраивать профессора командир. — Все, что вы слышали — чистая правда!
— Тогда… следуйте за мной, господа! — Барон покачнулся и пошел к выходу из кабинета. — Я покажу вам нечто интересное…
Вернер, оказавшийся рядом, подхватил начальника под руку, когда его занесло «на повороте» в очередной раз. Слабак! Че мы тут выпили-то? Две бутылки элитного коньяка на троих? Да я в былые годы мог четверь выкушать [2]! И при таком наличии отличного «романтизьма» [3] — так нажраться? Да у меня даже в голове не зашумело! Как слону дробина, ей-богу! А барончика этого штормит так не по-детски — сразу видно, что русскому хорошо, то немцу — смерть!
[2] Цитата из советского кинофильма Леонида Гайдая «Не может быть!». «Мосфильм», 1975 год.
[3] Намек на цитату из того же кинофильма: «Ну конечно, был романтизьм — закуска!»Когда мы проходили через большой широкий двор концлагеря, встречающиеся нам не попавшие под раздачу солдаты охраны испуганно шарахались, в стороны, старясь побыстрее убраться с нашего пути. Бойтесь, сучьи дети, бойтесь! Скоро, еще и не так запоете! Уж мы с командиром постараемся устроить вам всем веселенькую жизнь, чтобы она совсем уж малиной не казалась! А то поотожрали тут хари на чужих страданиях — поперек себя толще! Как говорил незабвенный Никитка Хрущев, мы еще покажем этим тварям Кузькину мать! Только я башмаком по кафедрам стучать не обучен — если врежу, так со всей дури, чтобы только кровавые брызги и сопли по сторонам!
Глава 13
Спеша на доклад к рейхсфюреру и Великому Жрецу, начальник РСХА [1], а также статс-секретарь имперского министерства внутренних дел Вековечного Рейха, обергруппенфюрер СС и генерал полиции Эрнст Кальтенбруннер с трудом сдерживал самодовольную усмешку, время от времени блуждающую на его основательно изрытом оспой лице.
[1] РСХА (нем. Reichssicherheitshauptamt, сокр. RSHA) — Главное управление имперской безопасности — руководящий орган политической разведки и полиции безопасности нацистской Германии, входил в состав СС.