Прах и тлен
Шрифт:
— Двигай задом, парень. Ты зря тратишь дневной свет.
Он улыбнулся. Света едва хватало, чтобы увидеть тропинку. Том кивнул и собирался отступить, когда Салли схватила его здоровой рукой за рубашку и притянула для крепкого поцелуя. Когда она наконец оттолкнула его, Том открывал рот и моргал, словно форель на берегу реки.
— Вау!
— Если мы снова не увидимся, Том, — сказала она, одаривая его хитрой улыбочкой, — не хочу, чтобы ты забыл меня.
— Э… это невозможно. Вау. — Он улыбнулся ей в последний раз, повернулся и исчез в лесу.
Салли наблюдала за ним. В то
— Боже, помоги тем, кто встанет на твоем пути.
Зом 101
Зом: те, кого все, почти все, называют живыми мертвецами.
Броды: кочевые зомы. Те, что бродят по округе, но не в поисках жертвы. (Большинство зомов не двигаются, если не преследуют что-нибудь.)
Ходячие: еще одно название брода, хотя некоторые люди называют ходячими всех зомов.
Лучина: тонкий кусок металла с заостренным концом для «упокоения» зомов. Он вводится в основание черепа, чтобы отделить спинной мозг.
Упокоение: так люди говорят, когда зома «убивают» навсегда.
46
Бенни дал Никс поспать, пока весь лес не наполнился розовым светом. Он осмотрел окрестности в поисках намека на зомов. Или Лайлы. Или Тома. Ни намека и на Зеленого человека. В данный момент казалось, что они одни в лесу.
Бенни коснулся лица Никс, нежно скользнув по ее щеке большим пальцем. Он приподнял край бинта и изучил длинный порез и аккуратные швы. Рана была немного красной и припухшей, но не страшной.
Никс издала тихий звук и открыла глаза. Зеленые глаза. Не зеленые-золотые с черным.
— Привет, — сказала она почти смущенно, улыбаясь ему.
— Привет и тебе.
— Который сейчас час?
— Полчаса после рассвета.
Никс потянулась, все еще лежа на нем, потом села и зевнула так, что скрипнули челюсти. Затем она поднесла ладонь к лицу и выдохнула в нее.
— Ой! У меня дыхание как у обезьяны.
— Мое ближе к одной из человекообразных обезьян.
Их рюкзаки и обмундирование остались на заправке. Или в ее пепле. У них было с собой только то, что они унесли в своих жилетах и карманах джинсов. Спички, аптечка, нитки и иголка, ножи и кадаверин. Никаких зубных щеток. Никакой еды.
Бенни передал ей свою фляжку, и она сполоснула горло и сплюнула. Потом она сказала ему снять жилет и раскрыть рубашку. Он этого стеснялся — не из-за скромности, а потому что не очень хотел знать, насколько плох ожог. Этим утром он болел меньше, но его разум рисовал образы обожженных краев кости, торчащей из пораженной гангреной плоти.
Настоящая рана практически разочаровала. Три линии обожженной кожи, каждая не толще карандаша и не длиннее пары сантиметров. Кожа
— Жить будешь, — объявила Никс, закончив промывку ожогов кусочком бинта.
— Даже не болит, — сказал он, но не был уверен, поверила ли она ему.
Его живот внезапно громко заурчал, словно голодный зом.
— Нам нужно найти немного еды.
Они вытащили боккэны из защитного плаща Бенни и аккуратно спустились с дерева. Процесс был медленным и болезненным, у обоих все затекло и болело. Опустившись на траву, оба замерли.
У подножия дерева что-то было. Кто-то поставил несколько камней размером с кулак плотным кругом, чтобы создать основу, на которой стоял огромный, вырезанный человеком деревянный поднос. Большие, чистые листья накрывали поднос, и из-под них поднимался прекрасный аромат. Никс подняла листья и ахнула. Бенни открыл рот. На деревянной тарелке была гора из жирных желтых холмов яичницы, толстой жареной картошки и горка свежей клубники.
— Что? — спросил Бенни, оглядываясь. — Кто?..
— Какая разница? — ответила Никс и схватила яйца с тарелки. — Боже… здесь хватит на десять человек.
— Мы же не спим, да?
Никс рассмеялась и засунула яйца ему в рот. Он прожевал. Они были холодными, но вкусными.
— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил он, хватая пальцами еще немного яичницы.
Никс покачала головой, а потом пожала плечами.
— Возможно. Что-то, по крайней мере. Подумай.
После двух яичниц и трех картошек до него тоже дошло.
— Боже, какой же я тугодум.
— Ха, это новости, — сказала она с набитыми, словно у белки, щеками.
— Зеленый человек!
— Вопрос в том, — сказала Никс, проглатывая, — зачем ему это?
— Он друг Тома.
Она кивнула.
— Как думаешь, почему он не остался поздороваться?
— Без понятия. Если бы я знал, где он живет. Том сказал, что где-то здесь. Возможно, его дом хорошо спрятан. Парень, судя по всему, не очень общительный.
Некоторое время они ели, а потом Никс сказала:
— Боже… так много вопросов. Что происходит с Томом и Чонгом? Где Лайла? Кто вчера снял банки? Почему все эти зомы напали на нас? И что с тем фриком, проповедником Джеком?
Бенни улыбнулся:
— С каких пор ты думаешь, что я знаю, что тут, черт возьми, происходит?
— Всегда что-то бывает впервые.
— Возможно, — сказал он, — но сегодня не тот день. — Он быстро потер руками лицо. — Ладно… каков план?
— План? — ответила она. — А у тебя его нет?
— Э… почему ты думаешь, что парень «без ответов» все же парень «с планом»?
— Потому что у меня тоже нет плана, — сказала она.
— А. — Они огляделись, рассматривая лес, словно ответы появятся волшебным образом.
— Мы могли бы подождать, вдруг Зеленый человек вернется.
Бенни покачал головой:
— Не думаю. Он не стал ждать нас прошлой ночью, не остался, чтобы позавтракать с нами сегодня утром.
Никс вздохнула:
— Может, нам стоит вернуться и глянуть на поле и заправку? Издалека то есть. Посмотреть, что и как.
— Точно, — сказал он, и его лицо прояснилось. — Это очень похоже на план.