Прах и тлен
Шрифт:
А затем мужчина заговорил.
— Бьюсь об заклад, твои мамочка с папочкой говорили тебе, что в плохих землях есть плохие люди. Люди, которые сделают с тобой плохие вещи. Плохие вещи с глупыми мальчишками, бегающими по великим «Гнили и руинам». Плохие люди, делающие плохие, плохие вещи.
Послышался шорох, и внезапно мужчина встал на четвереньки так, что его лицо оказалось в сантиметре от лица Чонга. Это было лицо из кошмаров. Кожа была настоящим шоу ужасов. Каждый сантимер этого лица был обезображен, расплавлен. Одного глаза не было вообще, лишь черная дыра в розово-красном
— Я тот плохой человек. — Затем он рассмеялся и встал. — Знаешь, что мы теперь сделаем?
Чонг не смел ответить. Он закрыл глаза, желая, чтобы это было нереальным. Умоляя Вселенную превратить это все в сон.
— Я разрежу путы на твоих ногах, чтобы ты мог идти, и, клянусь Богом, ты пойдешь. Нам нужно пройти еще многие километры, придется идти еще полночи. Ты пройдешь каждый сантиметр молча. Ни слова и, клянусь Богом, ни всхлипа. Если ты хоть пукнешь, я порежу тебя на куски. Кивни, если веришь мне.
Чонг кивнул. Выразительно.
— Тогда, давай скажем, около полуночи — час ведьм, как раньше ее называли до зомов — мы куда-то придем. Ты знаешь куда, малыш?
Чонг покачал головой. Лишь слабое, едва заметное движение. Мужчина снова встал на колени, и его дыхание у уха Чонга было горячим и пропитанным виски.
— Я отведу твою костлявую задницу в Геймленд, малыш. А… разве это не мир развлечений?
Чонг не посмел закричать. Но ох, как ему это было нужно.
39
Казалось, что мир создан из пламени, белых лиц и смерти. Бенни с Никс бежали в ночь, преследуемые адским жаром. У них не было четкого направления, вокруг было слишком много зомов, чтобы позволить им бежать по прямой линии.
— Сколько их? — ахнул Бенни. Однако это были его последние слова на долгое время, так как эти два слова чуть его не убили. Пламя в поле привлекло большую часть зомов, но его голос раздался неестественно громко. Все бледные посмертные маски лиц вокруг внезапно повернулись к ним.
Бенни с Никс остановились спина к спине с мечами наготове.
Я нас убил, подумал Бенни, но его внутренний голос сразу же ответил: «Нет. Придумай способ выбраться. Какие у тебя остались ресурсы?»
Бенни подумал о спичках и почти рассмеялся. Если бы рассмеялся, то, наверное, это был бы его последний смех, и был бы он безумным хохотом. Пламя на время спасло их, но если ветер поменяется, то огонь погонит их в горы — пламя двигается вверх. Для них не было открытого пути в низины.
Никс сделала медленный шаг в сторону, и Бенни сдвинулся вместе с ней. Зомы подошли ближе, но их темные глаза бегали между ними и пламенем. Никакой звук больше не привлекал их, и они теряли интерес.
Но недостаточно быстро. Вскоре некоторые снова окажутся на расстоянии вытянутой руки. Бенни уже чувствовал их мертвый, пыльный, гнилой запах…
И вот так быстро он все придумал. Он взял боккэн в одну руку, а другую медленно опустил в карман. Но не за спичками. Вместо этого он достал оставшиеся бутылочки кадаверина. Это было рискованно. Если они переживут
Куда? Домой? Назад к горящей станции? В бесконечный лес на поиски Тома и Чонга? На восток к Йосемити, или куда там полетел самолет?
«Решай одну проблему за раз», — предупредил его внутренний голос.
Никс сделала еще один шаг, двигаясь медленно, чтобы Бенни не отставал. Он не решался осматриваться, чтобы понять, просто ли она двигается или нашла выход. Бенни крепко сжал крышечку между зубами и открыл бутылочку. Воздух сразу же наполнился тошнотворной вонью разлагающегося мяса. Только теперь он понял, что огонь заглушал запах кадаверина.
Какая-то далекая часть его гадала, станут ли зомы атаковать друг друга в дыму. Если они не почувствуют запах смерти, станут ли нападать на все подряд? Невозможно было узнать, и он не собирался возвращаться и превращать это в научный эксперимент.
— Бенни, — пробормотала Никс таким тихим голосом, что это была скорее тень звука.
Он не ответил. Вместо этого он вылил немного кадаверина на грудь и волосы. Первые зомы уже приблизились на расстояние вытянутой руки и, поднимая руки, тянулись к ним. И тут они остановились.
Бенни плеснул бутылочкой за плечо, попав на рыжие кудри Никс.
— Стой, — прошептал он. — Подожди секунду.
— Бенни…
— Тсс.
— Нет, — настаивала она. — Посмотри.
Он сначала повернулся не в ту сторону, а потом повернулся лицом к ней и проследил по направлению ее вытянутого вперед боккэна.
Они стояли на склоне, ведущем к тенистой массе деревьев, которые он едва видел в свете звезд. Там зомов было намного меньше, их ряды заметно редели. Однако не на это показывала Никс. На вершине тропы стояла фигура. Бенни пришлось проморгаться, чтобы избавиться от жалящего дыма и рассмотреть ее. Сначала она была похожа на высокий куст, но потом двинулась и вышла на звездный свет, и Бенни ахнул.
Обратив внимание на рост, он решил, что это мужская фигура, остальное разобрать было невозможно. Казалось, что на мужчине маленькое дерево, но потом Бенни понял, что на нем длинное пальто, на которое были пришиты листья и шишки. Его лицо было полностью закрыто круглой маской, сделанной из дубовых листьев. Бенни понял, кто это, даже в темноте. Он узнал его по описанию Тома и по собственной зомби-карте.
Это был Зеленый человек. Зомы проходили мимо него, ковыляя из леса, некоторые врезались в него, передвигаясь по травянистой тропе. Зеленый человек не двигался, он лишь поднял тонкий палец к «губам» маски.
Бенни и Никс замолчали и стояли неподвижно, словно статуи. Под ними ветер гнал пламя к завалу камней. Оно не шло в холмы, и Бенни был благодарен за маленькие милости. Он не хотел создавать еще больше проблем для Тома и точно не хотел лесного пожара.
Ушло много времени на то, чтобы зомы прошли мимо. Бенни постарался считать секунды и минуты, просто чтобы не сойти с ума. Ему хотелось заключить Никс в объятия и сжать так сильно, чтобы оба закричали. Ему хотелось шума и спокойствия одновременно. Чего угодно, только не того, что вокруг.