Прах
Шрифт:
— Всё ради мести, значит?
— Кто знает. Возможно, тогда мной двигал юношеский максимализм, возможно, повлияли те, кто пытался затащить меня в ГСБ, как сильного энергетика. У меня всё-таки уже к семнадцати годам был пятый ранг. В общем, как получилось, так получилось. Я ни о чём не жалею. Кому-то надо заниматься безопасностью государства. А ты что хочешь в жизни? Думаешь о благе рода или пока не проникся этой идеей?
— Конечно, я желаю процветания семьи. Хотя… там есть такие люди, ради процветания которых не очень хочется трудиться.
— Думала,
— Только с одним. Да и не сказать, что мне они поперёк горла стоят. Видишь ли, когда я был в совете, столкнулся с не очень дружелюбным к себе отношением. Убивать тут не за что. Просто сложно воспринимать этих людей, как свою семью. Для меня семья — это Николай, дядя Гена, Лёха — хоть он и баран конченый, но всё равно привык к нему, Ира — она всегда была моей семьёй и останется. С дядей Геной я даже подружился, когда он у нас жил. Может быть, ещё два-три человека, которые мне помогли. А остальные… — я махнул рукой. — Многих родственников я даже не видел ни разу. А некоторые вообще смотрят на меня, как на говно.
— Ага, представляю. Я ощущала что-то подобное. Сколько презрительных взглядов пришлось вынести из-за того, что, по мнению наших стариков, я пошла на «мужскую работу», — Мария хмыкнула. — Но род — есть род. Как бы ты к нему не относился, ты — часть его.
— То есть, твоя семья была против того, что ты пошла в ГСБ?
— Не все. Отец отнёсся нормально. А вот мать не понимала моих устремлений. Ну и некоторые из дедов пофыркали, повозмущались нравами современной молодёжи. Знаешь ведь, как у них заведено было? Женщина должна выйти замуж и рожать, рожать, рожать до посинения. У некоторых до сих пор сохраняются предрассудки.
— А ты, значит, так и не вышла замуж? — я повернулся к Марии, положив руку на спинку дивана.
— Думаешь, девушке из знатной семьи легко дожить до двадцати семи лет и не выйти замуж? — улыбнулась Мария. — Я состою в браке с князем Скрябиным. Он тоже из Владимиро-Суздальского княжества, как и я.
— Что-то я не понял… А почему ты представляешься фамилией своего рода?
— Потому что не стала менять фамилию. Наши дети должны носить двойную фамилию. Точнее, должны были бы, если б были.
— А что так? Проблемы какие-то?
— Кроме того, что наш брак — чистая формальность, никаких.
— Вон оно как, — хмыкнул я. — Слышал про такие случаи.
— Ага, и они — не редкость. Мы с мужем прожили вместе год, потом я решила, что мне это не интересно, и мы договорились, что дальше — каждый сам по себе и в жизнь друг друга не лезем. Вот и всё. К счастью, мой муж — оказался человеком понятливым. Обошлось без скандалов.
— Почему не разведёшься?
— А зачем? Скрябины на одной с нами стороне. Не думаю, что стоит идти на столь кардинальные меры. Потом — может быть, но не сейчас. В любом случае, развод — всегда много волокиты. Меня пока и так всё устраивает.
Я посмотрел время на экране портативника:
— Заболтались мы. Уже двенадцатый час. Чёрт, ещё машину забирать и переться через полгорода.
— Если
— Значит, опять придётся заночевать тут?
— Как хочешь, — Мария пожала плечами и загадочно улыбнулась.
Меня разбудили, тряся за плечо.
— Артём. Артём, пора вставать. Не знаю, как у тебя, а у меня — работа, — прозвучал сквозь сон мелодичный голос Марии.
Я разлепил глаза. Мария стояла рядом в одном нижнем белье.
— Да-да, помню, ты говорила… — я поднялся и стал надевать брюки, параллельно воскрешая в голове события прошлого вечера.
Сам не пойму, как так получилось. Переться домой ночью было не охота, я решил переночевать на конспиративной квартире, тем более что Мария не возражала. Мы ещё долго сидели, болтали о жизни, потом немного выпили. А потом… как будто магнитом нас притянуло. У меня, конечно, были некоторые каверзные мысли, но делать этого вроде как не собирался — всё получилось словно само собой.
— Сколько времени? — спросил я.
— Полседьмого.
— Так рано? — я надел рубашку и принялся застёгивать пуговицы. — Ты всегда так рано встаёшь? Я бы ещё поспал.
— Ага, — Мария уже была в своём строгом костюме. Она стояла возле зеркала и причёсывалась. — Чаще всего понежиться в кровати не удаётся. Работа у нас важная и ответственная.
На лифте мы спустились молча, так же молча сели в машину. Я ощущал некоторую неловкость и старался не встречаться с Марией взглядом. Первый раз чувствовал не в своей тарелке рядом с девушкой, с которой только что провёл ночь. Она вела себя так, словно ничего и не было, и это казалось странным.
Доехали до стоянки быстро. Утро только начиналось, и дороги ещё не запрудило машинами спешащих на работу новгородцев.
— Твой «Карат»? — спросила Мария, подруливая к серебристому паркетнику.
— Мой, конечно. Точнее, брата.
— А что свою машину не купишь?
— Экономлю.
Мария рассмеялась:
— Какой ты экономный. Ну что ж, будем прощаться, — она посмотрела мне в глаза и улыбнулась. — Только давай обойдёмся без сентиментальностей. Всё было, конечно, замечательно, но я бы предпочла, чтобы наши отношения носили преимущественно деловой характер. Ладно?
— Пожалуй, так лучше всего, — согласился я.
— Позвоню, когда будут более конкретные планы, так что не забывай о моей просьбе.
— Буду ждать. Надеюсь, нам удастся остановить этих засранцев, — я открыл дверь и вылез. — Увидимся.
Теперь мне предстояло добраться домой раньше, чем начнутся пробки. Впрочем, в южном направлении утром обычно дороги были свободны.
Мы с Ириной жили в люксовых апартаментах в пятиэтажном здании на окраине боярского района. Здесь находился один из двух крупнейших парков Новгорода, а за парком начинались обычные городские кварталы. Дом наш имел П-образную планировку и три подъезда, в центральной части — пять этажей, по краям — четыре. Во дворе был разбит скверик с фонтаном.