Прах
Шрифт:
Память подсказала, что последние три дня я провёл в исследовательском институте в Слуцке, а сегодня сел на самолёт и прилетел в Новгород, где меня встретил дружинник на минивене, посланный Николаем.
Казалось бы — всё хорошо, о чём волноваться? Но первый слой воспоминаний был обманчив, поскольку имелись и другие воспоминания, наложившиеся вторым слоем. Я отчётливо помнил, как Пётр Голицын заманил меня в ловушку, как на меня напали десять мастеров, и как я потом гнался за Голицыным, чтобы убить. И убил-таки. До сих пор перед глазами стояло мёртвое, искажённое лицо моего недруга. И теперь меня мучил вопрос,
Шёл третий час дня, когда мы приехали в поместье. Дома, кроме слуг, никого не было. По словам дворецкого, Николай с женой укатили в город, а Ира ещё не вернулась с учёбы. Только с мамой удалось пересечься, но она была вся в делах.
Я оставил вещи в комнате и побежал в кабинет Анны Васильевны. Момент истины настал. Наконец-то я узнаю, какие тайны скрывает старый книжный шкаф бабули и что за секретный фолиант там хранится, наконец-то получу ответы.
Подставил ступеньки к шкафу, забрался на них, сунул руку за резную планку и… Пусто. Сколько бы я не водил пальцами по верху, ничего, кроме пыли, там не нащупал. Я поставил ногу на полку, приподнялся, держась за планку, и заглянул между шкафом и потолком. Книги не было. Возможно, её переложила в другое место служанка, которая убиралась в комнате (хотя судя по слою пыли, тут давно не проводилось уборки), а возможно, этой книги никогда и не существовало, а являлась она лишь плодом моего воображения.
Я спустился и прошёлся по комнате, пытаясь осмыслить ситуацию. Мои надежды рухнули как карточный домик. Последние дни я жил желанием найти эту книгу и прочитать написанное там. Чего я только себе не нафантазировал за это время. И теперь не верилось, что мои чаяния оказались напрасны. Наверное, было глупо доверять галлюцинациям.
И всё же я не мог смириться с поражением. Я принялся перебирать книги в надежде найти ту самую. Вначале вытаскивал, смотрел и складывал в стопку, однако нужной не было, и я стал просто вываливать все подряд на пол, а когда на полках не осталось ни одной книги, отодвинул шкаф. Но и тут кроме паутины, пыли и мусора, ничего не нашлось.
Тогда я сел на стопку томов и задумался. Определённо, здесь что-то не так, убеждал я себя, с этой реальностью не всё в порядке. Так не должно быть.
Вдруг за дверью, ведущей в спальню, послышались женские голоса. Всё было точно так же, как и в видении или очень похоже.
Я медленно открыл дверь, и на меня дохнуло холодом. За дверью не оказалось никакой спальни, а находился длинный тёмный тоннель с полукруглым потолком.
Где-то впереди в конце тоннеля тускло горел свет, и я направился туда мимо череды запертых дверей и окон, замазанных краской. Сердце колотилось от неизвестности в которую я упрямо шагал, не думая о последствиях. Если там ответ… Лишь бы там был ответ, на остальное плевать.
Наконец, я оказался в комнате, напоминающей вип-ложу ночного клуба, в котором мы отдыхали вместе с Сергеем Вельяминовым. Свет тут был приглушённый, стояли два огромных дивана и столик между ними, а со всех сторон сюда вели коридоры — такие же, как и тот, откуда я вышел.
На одном из диванов сидел высокий молодой человек в пиджаке, одетом поверх футболки. Молодого человека невозможно было ни с кем спутать: я видел Сергея Вельяминова собственной персоной. Заметив меня, он закрыл табакерку, которую
Казалось бы, надо что-то сказать, но у меня язык прилип к нёбу. Я не знал, как реагировать в такой ситуации. То ли галлюцинации снова овладели моим сознанием, то ли реальность сбоила всё сильнее. Привычный мир погружался в хаос.
— Что, заблудился? — Сергей вытер нос платком.
— Где я? — задал я вопрос, который так и вертелся на языке.
— Да ты садись, что встал? И поговорим.
Я присел напротив.
— Ну так где я?
— В лабиринте вариаций, где же ещё?
— Если честно, ни черта не понимаю. Что за лабиринт? Что за вариации?
— Ну как тебе объяснить… Вот лабиринт, вот вариации. Куда пойдёшь, то и будет.
— А ты откуда здесь?
— Вот я тебе хочу задать тот же вопрос. Я-то сижу тут уже давно, а ты шастаешь по коридорам за каким-то лешим. Чего тут забыл?
Вопрос поставил меня в тупик. Действительно, что я тут делаю?
— Открыл дверь, — ответил я, — а там это. Ну я и пошёл.
— А дома-то что не сиделось?
— Та реальность неправильная, — пожал я плечами.
— В смысле неправильная? А что тебе надо, чтоб правильная была?
— Да без понятия. Только неправильная она — и всё. Я помню совсем другие события.
— Вон оно как! — Сергей усмехнулся. — Ну найди себе правильную. Смотри сколько ходов.
— И куда мне идти?
— А я почём знаю? Тебе что нужно вообще?
— Объясняю же: настоящая реальность.
— Что значит, настоящая?
— Так, которая произошла на самом деле, — я уже начал раздражаться от этих тупых вопросов.
— Что-то я никак не могу понять. Что значит, «на самом деле»? Ты можешь это объяснить? Говори конкретно, что надо? Или не морочь мне мозг.
— Ответы на вопросы.
— Ну вот! Так бы сразу. Тогда тебе туда, — Сергей показал на один из коридоров, ведущих в чёрную пустоту.
— И что там? — посмотрел я на него с сомнением.
— Ну ты тугодум, — рассмеялся Сергей. — Ты что просил? Ответы на вопросы? Я сказал: тебе туда. Там ответы на вопросы.
Делать было нечего. Я встал с дивана и отправился в неизвестность. Коридор привёл к высокой двустворчатой двери. Я замер перед ней на секунду, а потом дёрнул ручку.
Дверь вела в кабинет Анны Васильевны. Тут было всё так же, как и до того, как я отправился в лабиринт, вот только книги оказались убраны на свои места, а шкаф придвинут к стене.
Выглянул в окно. В это время от крыльца отъезжал минивен с тонированными стёклами, похожий на тот, который прислала за мной ГСБ. Чтобы проверить свою догадку, я сбежал вниз и нашёл дворецкого.
— Какое я тебе последнее распоряжение дал? — спросил я.
— Разместить гостей в комнатах, — Иван Осипович удивлённо посмотрел на меня. — Что-то не так?
— И как? Разместил?
— Отдал распоряжение. Если надо, я проверю.
— Нет-нет, всё в порядке. Сам гляну.
Я вышел на крыльцо и задумался. Если я велел разместить гостей в доме, значит, приехал не один, что в свою очередь могло говорить о том, что я вернулся в ту вариацию, в которой убил Петра Голицына. Но надо было окончательно убедиться в своей правоте, и я отправился в гостевой дом.