Практическая психология. Конт
Шрифт:
Кто — то вскрикнул, заплакали женщины. И вдруг из толпы рабов раздался хриплый голосок:
— Пощадите его! Он больше не будет!
Конт резко повернулся на голос. Девчушка лет тринадцати, та, что ездила с ними на ярмарку, и за которой ухлестывал Ольт. Как же ее звали? Босая, заплаканная. Рядом с нею стоял хмурый Тур.
— Простите его, он отработает!
— Отдайте его вдовице! Пусть на нее работает!
— Повесить!
В основном раздавались женские голоса. Мужики хмуро молчали, понимая, что такое прощать нельзя. Сквозь толпу протиснулся брат Турид. Конт ему кивнул и повернулся к Санике.
— Что
— А что говорить? — спокойно ответил ему мужчина. — Виновен. Не знаю, что на меня нашло. Ненавидел вас, кир Алан, и сейчас ненавижу, но ведь не хотел убивать, не совсем ведь дурак, вижу, что вы для людей делаете. А как за вином полез, словно туман в голове. Весь пузырек и опрокинул. Можно просить? — Конт кивнул. — Не убивайте никого, меня только.
Кто — то еще что — то кричал, кто — то говорил, но постепенно люди замолчали, в напряжении ожидая ответ конта. Алан задумчиво смотрел на Санику.
— Я считал и до сих пор считаю, что именно ты должен возглавлять рабов Крови. Именно ты должен быть посредником между мною и ими.
Чтобы произнести эту речь Виктории пришлось выучить несколько новых слов. И чего ей стоило объяснить Нанни, что именно она хочет выразить!
— Но я не могу оставить безнаказанным убийство. Правосудие должно быть для всех. Любой из вас должен знать, что его смерть будет отомщена, а его семья не будет брошена! Десять ударов кнутом. Здесь и сейчас.
Толпа ахнула. Десять ударов в умелых руках палача — это смерть. Вперед выступил ксен, на руку которого опиралась друида. Сегодня она выглядела лучше. С самого утра Тур занес ей злосчастный оберег конта, который валялся под кроватью.
— Просим снисхождения! Три удара и суд Вадия! — выкрикнул брат Взывающий.
Под тихий гул голосов ксен решительно полез на помост. Конт протянул руку ворожее, помогая ей подняться и стать рядом.
— Эта служительница Темного, — скривившись, словно он лимона наелся, ткнул пальцем в друиду Взывающий, — желает взять этого мужчину в свой дом! Вы все знаете, что Вадий исполняет желания своих верных служанок. Ворожеи всегда поклонялись темному лику! Кто оспорит право друиды на этого мужчину?
Никто из женщин не посмел признаться в симпатии к темному богу. Все напряженно вслушивались в слова ксена. Не каждый день приходится присутствовать на суде Вадия. Как бы там ни было, а немногие ставили Темного выше его брата и имели смелость в этом признаться. Покровителем ордена Взывающих был Ирий, но ксены могли обращаться к обоим богам. Просто считалось, что бог — покровитель даст больше чем его брат.
— А как мы узнаем волю Вадия? — поинтересовался конт, следя за Саникой. Глаза раба удивленно расширились, в них мелькнул интерес, когда он услышал о суде темного бога, но больше ни один мускул не дернулся на спокойном лице.
— Два кубка. В одном чистое вино, во втором вино с ядом горной гадюки.
Рэй, словно волшебник, выхватил откуда — то со стороны поднос с двумя кружками.
— Если выпьет чистое вино, значит Вадий одобряет выбор темной жрицы.
Рулетка. У каждого народа есть что — то похожее. Саника не раздумывая протянул руку к правой кружке. На мгновение ладонь замерла, не донеся напиток до губ, но затем мужчина зажмурился и решительно выпил вино. И только
Громко вскрикнула женщина, кто — то тихо выругался низким мужским голосом. Все замерли в ожидании. Виктория исподволь следила за людьми. Ни у кого на лице не было злости или злорадства. Были безразличные лица, были сердитые, но в основном на лицах жителей Крови явно читалось сочувствие. Девочка, которая первая попросила за Санику, тихо плакала, уткнувшись Туру в плечо. Рядом с ними стоял Дар. Серьезный и немного напуганный. Берт одной рукой обнимал Светику, а она, зажмурившись, ухватила его за пояс и что — то тихо шептала. Райка стояла рядом с Нанни, и внешне обе выглядели спокойно. Их больше волновала парочка Берт — Светика. Обе женщины бросали на них очень недовольные взгляды, и Виктория подумала, что вечером влюбленные огребут по полной программе.
— Мы услышали волю твою! — Брат Взывающий осенил себя кругом Вадия. Следом за ним все на площади повторили этот жест.
— Да будет так! — Конт спрыгнул с помоста.
Тем временем палач положил Санику на скамью, привязал ему руки и, всунув в зубы деревяшку, повернулся к конту.
— Как бить прикажете? Без пощады или чтоб выжил?
— Он еще должен отработать свою вину, — буркнул конт.
Помнила Виктория из истории, что опытный палач мог одним ударом рассечь спину до позвоночника. Это было страшно. Палач кивнул и приступил к своим прямым обязанностям. Свистнул кнут и на спину раба опустился жесткий ремень сыромятной кожи с узлами и железным крюком — когтем на конце, на помост упали алые капли.
Алан с каменным лицом отстоял до конца экзекуции. А потом полночи Виктории снилась окровавленная спина с раскрытыми старыми шрамами. Она просыпалась, ходила по комнате, грызла кулаки, чтобы не орать, пила вино и вновь засыпала. И опять перед глазами мелькали окровавленные тела, рыдающие девушки, отрубленные конечности и хохочущий мужчина с черными безумными глазами. А утром её разбудил громкий отрывистый вой тау, открылась дверь, и на кровать запрыгнула Кусь. Сука полезла лизаться, не давая конту проснуться окончательно. Сразу стало тесно. Следом за нею в комнату заглянул довольный Оська.
— А там гости прибыли! Важные! — он надул щеки, выпятил живот и прошелся по комнате. — Нанни повела их в гостевые покои, а Берт — бараберт тащит сюда парадный мун — дир. Где ты, конт, новые слова находишь? Растишь, как цветочки? — Шут сунул нос в вазу с цветами, словно там прятались новые слова, ничего не обнаружив кроме воды, он дернул Кусь за хвост, но тау только лениво рыкнула в ответ. Довольно сощурившись, сука, положив голову на колени любимого хозяина, получала свою долю ласк. Оська слегка обиделся на такое безразличие, но продолжил вываливать новости. — А Рэй бегает и всем раздает тумаки. И тебе раздаст за то, что ты ножны от Ярости бросил в кабинете. Райка испекла пирожки с ягодой, но поставила возле них злую девку с черпаком, — наябедничал он, потирая зад. Видать, свежи были воспоминания о черпаке. — А Берт сегодня ночью к Светике ходил, а там в засаде сидела Нанни с веником. Как он бежал! Ладно, ты одевайся, а я пойду друзей проведаю.