Практическая психология. Конт
Шрифт:
— А кто это? — растерялся дух Виктории.
— А это ты. Ты настоящая, которая всегда пряталась в самом дальнем уголке человеческой души. Ты — дикая, необузданная, первобытная, не испорченная верой и моралью. С собственным понятием о чести и справедливости. Ты, от кого отказалась твоя цивилизованная, воспитанная в гуманном обществе половина, заперев в глубинах подсознания. У каждого из нас есть первобытное представление о справедливости.
Незнакомец улыбнулся, а Виктория растерялась.
— Но почему я не могу вернуться?
— А
Хочет ли она? Ежедневно видеть несправедливость и понимать, что ты бессильна что — то изменить. Каждый день бояться за свою жизнь, бороться с гормонами, с мужским телом, подбрасывающим раз за разом неприятные сюрпризы. Отвечать за массу народа, принимать жесткие решения. Никогда не любить и не быть любимой. Убивать и нести ответственность за эти убийства. Одно дело — исполнять приказы, другое — приказывать самой. Но… Берт, Дар, ее мальчишки, Нанни и Рэй. Как она может их оставить?
— Хочу. Я хочу вернуться.
— Твоя душа уникальна. Создатель трудился над нею не для того, чтобы ты ломала себя. Твоя цивилизованная часть взбунтовалась против того что творит первобытная половинка, она не смогла вынести этого и вот результат. Утеряна гармония. Инь и Янь. Свет и Тьма. Добро и Зло. Вадий и Ирий. Ангел и Демон. Всегда рядом, всегда дополняя друг друга. Без солнца нет тени. Ты этого пока не понимаешь и пытаешься делить душу на два цвета. Что может быть хуже? Это самая большая награда для живого — быть собой. Принимать решения, позволять себе ошибаться, бороться и побеждать, созидать и разрушать. Вам дан выбор. Помни об этом.
— Кто ты?
— Мы еще встретимся….
Как же болит голова! Что это было? Галлюцинация — философ? К чему эти слова? Или это видение продолжение сна с Вадием? И сон ли то был? Или точно такой же глюк?
— Отставить! — прохрипел конт Валлид. — Приведите ко мне чернобородого.
Она старалась не смотреть на окровавленное тело баронессы. Это было неправильно, нелепо и глупо.
«Она это заслужила» — безапелляционно заявил внутренний голос.
«Нет, смерть неизбежна, из нее нет возврата. Надо было продать ее в рабство, пусть бы попробовала на своей шкуре, что такое неволя».
«Считаешь? И чего ты переживаешь? Ты ведь и раньше убивала и не задумывалась».
«Я исполняла приказы. Решения, вынесенные другими. Не палач несет ответственность за казнь, а судьи».
«Теперь ты судья! Смирись с этим и постарайся выполнять свою работу хорошо, чтобы не было стыдно перед собой».
«Заткнись! Заткнись! — Виктория обхватила ладонями лицо и с силой его потерла. — Я теперь буду вынуждена разговаривать сама с собой?»
«Поздравляю, Викушка. Это шизофрения».
Голос в голове противно захихикал.
Неужели она все же сошла с ума? Не выдержала раздрая между мужским и женским? Не смогла приспособиться? Судя по галлюцинациям и выпадению из реальности, так оно и есть.
Здравствуй,
Здравствуй, Виктория!
Конт издал квакающий звук, совершенно не похожий на смех.
— Кир Алан, я привел раба.
В голосе воина звучало сочувствие, или это ей показалось?
— Ты ведь не всегда был рабом? — Алан потер виски. В горле пересохло, жутко хотелось пить, но от запаха крови мутило и Виктория боялась попросить воды.
— Бывший баронет Ровец. Не те земли захотел захватить, казнен Орденом Искореняющих, лишен титула и продан на рудники, откуда был выкуплен братом и перепродан сюда, на фронтир.
— Брат спас тебя, — кивнул конт. — Принесешь мне клятву верности?
— Вассальную клятву? Сочту за честь. Только…
— Ты больше не раб. Как владетель этих земель, я дарую тебе свободу. Серый, — окликнул он воина. — Скажи брату Искореняющему, что он мне нужен.
Быстрее бы закончить с делами здесь и вернуться в Кровь. Ей просто необходимо сесть и разобраться в себе. Понять, насколько далеко зашла болезнь, и научиться с нею жить. Если это возможно.
Искореняющий пришел через десять минут, полностью одетый, серьезный и строгий, словно не он дурачился и смеялся всего полрыски назад. Он бросил быстрый взгляд на трупы и одобрительно кивнул:
— Правильное решение, не стоит вводить наследников в искушение. Сын Рогана жив?
— Жив, — Алан опустил глаза под пытливым взглядом ксена. В отличие от него, он не считал свой поступок правильным. — Баронет Ровец берет опекунство над мальчиком и до его совершеннолетия будет управлять этими землями. Он принесет мне вассальную клятву.
— Баронет Найк Ровец был казнен Орденом, — строго произнес брат Искореняющий. — Его герб уничтожен, он лишен титула и дворянства. Перед вами простой люд по имени Найк.
— И как нам соблюсти формальности?
— Зачем вам сохранять баронство? Не лучше ли присоединить земли Рогана к землям Валлид?
— А сын Рогана?
— Безземельный барон. Я бы на вашем месте приказал убить младенца, вам ведь не нужен в будущем враг за спиной?
— Я не смогу. — Конт покачал головой, что тотчас отозвалось пронзительной болью в висках. — Он ведь невиновен. Давай найдем другой вариант решения проблемы. Может быть, мне его усыновить? И, когда мальчик вырастет, вернуть ему эти земли?
Ксен посмотрел на Алана с жалостью, а затем бросил быстрый взгляд в сторону прислушивающегося к разговору Найка.
— У вас еще будет время решить, что делать с ребенком, — многозначительно произнес Искореняющий, пристально глядя на бывшего раба.
Будь Виктория не такой уставшей и разбитой, не изводи ее головная боль и дурное предчувствие, она бы, конечно, обратила внимание на эти переглядывания, но она была слишком занята внутренним конфликтом и не заметила, как едва заметно кивнул Найк, показывая, что понял намеки ксена.