Практик
Шрифт:
— Швец в кровь наступил? — уточнил я.
— Кто-то точно наступил, — вздохнул контрразведчик, развернулся и посветил в мою сторону; на полу обнаружились аналогичные чёрные отметины. — Теперь, поди разберись, кто именно.
Эдуард Лаврентьевич перешёл к дивану, приподнял ногу Швеца и внимательнейшим образом оглядел сначала одну его подошву, а затем и другую.
— Мог и наследить, — признал он некоторое время спустя, затем выпрямился и осветил Эльвиру Генриховну.
К осмотру он подошёл со всей тщательностью, потратил на него никак не меньше десяти минут, затем хмыкнул и вновь обратил своё внимание на Швеца, только на сей раз взялся изучать ладони убийцы.
— Всё, включай свет! — объявил Эдуард Лаврентьевич некоторое время спустя, а стоило только загореться под потолком люстре, вновь извлёк из футляра фотокамеру.
Стало интересно, что именно дал ему осмотр места преступления в ультрафиолетовом освещении, но контрразведчик определённо не собирался вводить меня в курс дела. Я вздохнул, прислонился к дверному косяку и взялся дожидаться окончания обыска.
Как ни удивительно, но тот свои плоды всё же принёс. Что-то такое обнаружилось в кабинете хозяина дома, раз уж к нам присоединился в срочном порядке вызванный на место преступления Альберт Павлович. С его появлением разговор за закрытыми дверьми кабинета сразу пошёл на повышенных тонах, но в беспредметное выяснение отношений общение, надо понимать, всё же не перетекло, поскольку к какому-то консенсусу высокому начальству удалось прийти уже четверть часа спустя.
Первым кабинет покинул генерал Дичок, обратился ко мне:
— Линь, пистолеты!
Возникший за его спиной Георгий Иванович едва заметно кивнул, и я начал доставать из карманов и выкладывать на буфет новенькие ТТ. Василий Архипович придирчиво оглядел оружие диверсантов и уточнил:
— Который из них Маленского?
Я чуть отодвинул один в сторону, и тогда Дичок обратился к своему порученцу:
— Капитан, по две пули каждому. — Он шумно выдохнул и поправился: — Нет, Эльвире не нужно. Только остальным…
Услышанное повергло меня в ступор, а вот Дыба спокойно взял пистолет и проверил, дослан ли патрон. Выстрелы прозвучали совершенно бесшумно, только зазвенели на полу вылетевшие за пределы акустического экрана гильзы. Дважды пальнув в тело хозяина квартиры, порученец генерала дошёл до Юрия Швеца и пару раз пальнул ещё и в него. После вернулся к нам, протёр оружие и ушёл вглубь квартиры со вторым ТТ в руке.
— Эдуард, место преступления на тебе! — объявил Дичок и посмотрел на часы. — Товарищи, пора выдвигаться!
Худощавый полковник госбезопасности покачал головой.
— Георгий Иванович, бери руководство операцией в свои руки, а я здесь задержусь.
— Согласуете выделение людей в оцепление?
— Да, конечно.
Тут вслед за остальными вышел задержавшийся в кабинете Альберт Павлович. Он протянул Городцу портфель и, будто извиняясь, улыбнулся всем разом.
— Позвольте откланяться. Дела.
Георгий Иванович молча кивнул, остальные и вовсе заявление проректора РИИФС проигнорировали. Им было не до того.
Обсуждать операцию по возвращению Барчука на явочную квартиру взялись в служебном фургоне. Впрочем, обсуждать — это слишком громко сказано, поскольку высокие чины уже распланировали всё от и до. По легенде Маленский остался дожидаться подельников у машины, те проникли в дом без него, вернулись некоторое время спустя с портфелем и на вопросы отвечать отказались. После ездили по городу, пытаясь выявить слежку.
— Брать вас будем под окнами явки! — заявил Дичок. — Обставим всё так, чтобы сложилось впечатление, будто наблюдение за ней установили ещё до вашего возвращения. Группа захвата будет в курсе ситуации, но — никаких поддавков! Стрелять на поражение! Всё должно выглядеть естественно! Ясно?
— Так точно! — отозвался Маленский.
— Бойцам в оцеплении поставят боевую задачу, посвящённых среди них не будет. — предупредил Городец. — Приказ начать облаву поступит с небольшим запозданием, это даст вам несколько минут, чтобы оторваться от преследования.
Лично меня решение отпустить фон Винека, нагрузив его какой-то дезинформацией, а заодно подсадной уткой в виде Барчука, откровенно покоробило. Эдакого вражину и пощадить? Уму непостижимо!
— Из города выбирайтесь самостоятельно. Поблажек не будет, — добавил Георгий Иванович. — Это понятно?
Маленский вновь кивнул, а Василий Архипович уточнил:
— Георгий, твои люди ведь не в форме вохровцев действовать станут?
— Нет, переоденутся.
— Найдёшь для нас два комплекта формы?
Дыбу при этих словах едва не подкинуло.
— Товарищ генерал! Это слишком рискованно!
Дичок развернулся к нему всем корпусом и объявил:
— Работа у нас такая — рисковать!
— Вам на выходных дочь замуж выдавать!
— Это не повод прятаться за чужими спинами! Если что-то делать, то делать на совесть! — отмахнулся Василий Архипович и перебил уже открывшего рот Городца. — Георгий, даже не начинай! Группа захвата из пяти… Да пусть даже из шести человек — это курам на смех! Фон Винек не дурак! Действовать станем двумя четвёрками. Пётр, зови своих людей!
Георгий Иванович махнул рукой, я выглянул из фургона и скомандовал:
— Заходим! Митя, ты тоже!
Постановка задачи бойцам не заняла и пяти минут, после ещё с четверть часа мы проясняли отдельные детали. Я, в частности, спросил:
— Сколько всего диверсантов и чем они вооружены?
— Осталось шесть человек, трое — операторы, — подсказал Маленский. — Из оружия ТТ, ППС и гранаты.
— Операторы сильные?
— Один из эмигрантов, пятый виток. Двое после пиковой инициации в источнике-семь.
Дальше Барчук нарисовал план явки и по памяти набросал схему подходов к дому, а Городец предоставил нам подробнейшую карту района. Генерал Дичок поглядывал на часы всё чаще, затем не утерпел и объявил:
— Пора закругляться! Пётр, кого из своих людей мне дашь?
— Клич, Балаган, пойдёте с товарищем генералом, — объявил я.
Василий Архипович оглядел их и кивнул, предупредил всех разом:
— Диверсанты под гипнокодами и с ампулами цианида, действуйте предельно жёстко. Сможете захватить кого-то живыми — хорошо. Станут оказывать сопротивление — уничтожайте!